Солар
Шрифт:
***
Праздник Дня Смены Года Константин не любил. Еще с младых лет. Вернее, любил его только в том периоде детства, когда они с наследным принцем были лучшими друзьями. Вот тогда было действительно весело: Императрица Леонелла была неистощимой выдумщицей, и мальчишки никогда не скучали. Но все изменилось после ее смерти, разрушилась и их дружба с Тахиром, и праздник, прочно ассоциировавшийся с императорской семьей, перестал быть таковым.
Ми Кама никогда не посещал Императорские Балы в этот день, и хотя каждый год получал неизменное приглашение, также неизменно отвечал на него
Но пока выходило, что только Киана его поддерживала. Вспомнив неугомонную герцогиню с ее брачными планами, Константин поморщился. Какое счастье, что Ки не приняла эту интриганку всерьез. Ну, мама, ну удружила…
Мельком взглянув на Руса, увлеченно беседовавшего неподалеку с миловидной шатенкой, Константин одобрительно кивнул другу. «Родственничек» не хотел присутствовать на празднике категорически. Ни в какую. Но Тин с близнецами его все же уговорили. Не сразу и не быстро, но после железных аргументов ри Фара сдался. Во-первых, Главному Магу Искусств Галереи будет обеспечена самая лучшая защита, которая даже в Императорском Дворце сработает, а во-вторых, за ним присмотрят. И только после того, как Константин поклялся, что с его персоной точно ничего не случится, Рус согласился. Ми Кама очень хотелось, чтобы сегодня вся их дружная компания радовалась за Киану.
Мысль о подарке, который он приготовил невесте, вызвала улыбку и чувство удовлетворения от нужности и важности этого дара: кулон-артефакт, стабилизирующий Магию Смерти, практически единственный в своем роде. Константин долго договаривался с Альто ми Морро, пока Страж, наконец, не согласился его продать. Правда, при передаче пробормотал, дескать, кулон все равно возвращается к исконному владельцу. И как ни странно, даже не спросил у ми Кама, зачем ему этот артефакт.
А ведь Альто даже не подозревал, что этот уникальный черный кулон-артефакт предназначался для уникальной девушки.
В том, что Ки — уникум, Константин в очередной раз убедился, когда Магия Дворца избрала Белой Дамой именно ее. И глядя на первый танец Ки с Императором, он испытывал гордость. Наблюдая за вторым — удивление. На третий — что-то похожее на ревность пыталось пробиться в его сердце, но в голове мгновенно щелкнуло, и Константин продолжил бесстрастно наблюдать, как его невеста и его друг детства парят над танцевальным полом. «Как интересно гармонируют платье Ки и цвет волос Тахира», — скользнула мысль.
После третьего танца Император перестал шокировать гостей и, наконец, отпустил Белую Даму для общения с остальными приглашенными. И этим не преминул воспользоваться какой-то усатый вояка в костюме генерала, прытко подскочив к девушке и затараторив слова приглашения.
Будучи хозяйкой Бала, Киана не имела права отказать. Константин заметил искреннюю улыбку, с которой она ответила на приглашение усача, и с грустью подумал, что теперь, чтобы потанцевать с Ки, ему придется отбивать девушку у кучи желающих.
— Константин, мой мальчик! Какая неожиданная встреча!
Финайс.
— Темного праздничного дня, Ваша Светлость! Интересный выбор наряда для сегодняшнего вечера!
Страж Стихий, несмотря на свой возраст, был одет в костюм наездника на драконах, о чем явственно говорил длинный шелковый плащ, расшитый рисунками этих красивейших и умнейших существ, и замысловатые сапоги с железными каблуками. И Константин, скрыв усмешку, припомнил, что одна из картин, висевшая у Финайса в кабинете, изображала Пятого Стража «грозным и повергающим в ужас». Дракон на той картине был явно лишним.
— Давно хотел, — смущенно произнес Финайс. — А ты, как я погляжу, выбором себя особо не утруждал?
Костюм Константина выглядел элегантно, но являлся далеко не таким праздничным, как у большинства присутствующих. Простого кроя темно-синий бархатный камзол эпохи Катериона Угрюмого, был, наверное, единственным украшением наряда. Но надо отдать должное, камзол сидел на герцоге, как влитой, и только добавлял ему очков в глазах дам.
— Я не такой частый гость этих мероприятий, Ваша Светлость, — Константин пожал плечами.
— Это все заметили! — рассмеялся Страж Стихий, — но теперь тебе придется регулярно присутствовать на подобных приемах! И особенно, на балах в честь Дня Смены Года. В этот день наша поддержка Тахеомиру особенно важна.
— Что Вы имеете в виду, Финайс?
Тот ответил не сразу — боролся с одеждой. Константин с любопытством воззрился на запутавшегося в длинном плаще собеседника и где-то в глубине души испытал от этого тайное наслаждение. Весьма мимолетное.
— Как, ты разве не знаешь? — растерянно крутанулся Архимагистр, неловко освобождаясь от коварных складок.
— Не знаю — что?
Ловким движением ми Кама вызволил Его Светлость из шелкового плена и, рассчитывая на откровенность, оооочень пристально посмотрел тому в глаза.
— Аа, — махнул рукой Финайс, — неважно… Если ты не понял, о чем я говорю, значит этой информацией с тобой не делились. А я не могу рассказать, я клятву давал. Магическую. На крови.
Константин разочарованно кивнул. Что такое магическая клятва на крови он знал не понаслышке.
Финайс жестом подозвал нуба, и Константин отвлекся от разговора. Сбоку пролетело нечто золотое и безвкусное. А приглядевшись повнимательней и вспомнив, что этот золотой вихрь проносится уже не в первый раз, Константин ухмыльнулся.
«Стихийным бедствием» оказалась Фреза ви Форо, которая уже пятый или шестой раз с отсутствующим видом, но глазами, стреляющими прямо в цель, мелькала мимо Руса.
«Ну, надо же, а Киана не так уж и ошиблась в выборе „невесты“ для брата. По крайней мере, с одной стороны. Забавно», — подумал ми Кама и продолжил исподтишка наблюдать за ужимками рыжеволосой Фрезы.
— И как вам праздник?
Знакомый звучный голос отвлек от наблюдений. Константин с улыбкой повернулся на звук. С бокалом в руке к небольшой компании томно «подплыл» Страж Любви, Аронис ви Роз.