Солар

Мильберт Саша Н.

Фиона пожала плечами.

— Однако же, Рус не в курсе, что о нем будут писать.

— Ну значит, еще просто не успели к нему обратиться, — беспечно произнесла леди ми Кама. — Поэтому, когда с ее садом случилось то, что случилось, Мазина в первую очередь подумала о Русе.

— Как-то плохо она о нем думала, — Константин был зол, — вела она себя, мягко говоря, неподобающе. Судя по словам Ледо, ГЕРЦОГИНЯ была похожа на торговку на рынках нижних миров.

Фиона рассмеялась.

— Мазине очень жаль, что так произошло. Она была очень растеряна, подавлена

и плохо соображала, что делает. Главное для нее — возродить сад. И конечно же, ТУ САМУЮ скульптуру! А тут уже, как говорится, все средства хороши.

— Это она тебе сказала? — прищурился Тин.

— Я могу разговорить практически любого, — скромно потупилась матушка.

— Ты — да! — усмехнулся Тин, — ну что ж, спасибо за помощь, она бесценна!

Фиона засияла. А Константин, допив кофе, задумчиво посмотрел в замерзшее окно.

— Пойду-ка я наведаю младших бездельников.

— К отцу загляни!

— Само собой!

Нежно приобняв мать, Константин попрощался и чуть ли не бегом направился в другую часть дома, даже не подозревая, какие мысли крутятся в голове у сиятельной леди.

Вслед старшему сыну герцогиня смотрелас любовью и одной ей известной тревогой.

Даже не верится, что еще недавно Тин был совсем маленьким худеньким малышом, играющим со своим лучшим другом — наследным принцем Солара. Еще пару десятков лет чета ми Кама хотела повременить с рождением детей, но Вереамир смог ее убедить, что их дети станут лучшими друзьями и самыми сильными магами Солара. Книга Судеб не ошибается. Если бы она только знала какой ценой…

***

Почему-то точку выхода из родового портала в наш семейный особняк у меня получилось настроить изначально в кухню. Давно еще, в глубоком детстве, когда мои способности Мага Времени и Пространства только-только стали проявляться. А после этого другие выходы я не открывала. Не было нужды, кухня меня всегда устраивала.

Но сегодня, оказавшись среди восхитительных запахов и родных поваров, я ощутила легкую грусть… смешанную с воспоминаниями о вчерашнем посещении Императорской Кухни.

Интересно, Тахир меня вспоминает?

Наверное, нет…

Подозреваю, что у такого известного придворного музыканта и толпы восторженных поклонниц, и любовница, наверняка, имеются… В памяти вновь всплыла татуировка… стальные мышцы груди… гипнотический взгляд черных глаз, и только усилием воли я отогнала все эти видения. Тут же запретив себе думать о музыканте в целом и о вчерашнем, в частности.

Все, хватит! Я дома. У меня есть Тин.

— Киана! Девочка наша!

— Ох, похудела то как! Не кормят вас, поди, в этом Институте?

Повара, как будто только меня и ждали. Наперебой бросились здороваться (шутка ли, не появлялась дома более полутора месяцев!) и всячески выражать, как меня все рады видеть. Тут же пытаясь подсунуть «такой маленькой и бледненькой молодой хозяйке» куски мясного пирога.

В животе булькнуло, от пирога я отказываться не стала, но все-таки всласть поздоровавшись со всеми находящимися на кухне поварами и слугами, я поспешила к родным.

В нашей любимой малой

гостиной меня тоже ждали. Мать с отцом обняли, Рус отсалютовал чашкой с отваром, даже накрытый стол радостно приветствовал нарядной сервировкой. Как же я всех рада видеть!

И снова все наперебой стали предлагать «что-то съесть», ибо что это я такая «худенькая совсем стала»?

Да что ж такое то? Моя фигура меня полностью устраивает! И всегда устраивала! Да они издеваются…

Я отказалась от легких закусок. Пирога на кухне было достаточно и есть совсем не хотелось, а вот отвара, который пил и Рус, налила себе полную чашку. Поделилась с родителями новостью о моем кураторстве, выслушала радостные поздравления. Обменялись последними новостями о знакомых (где я больше слушала, чем говорила). Сообщила, что на ужин прибудет и Тин. Никто не удивился.

Удобно, когда все дружат. Никаких подозрений.

Взглядом показала брату, что жажду с ним личного общения, но повезло не сразу. Пару минут кое-кто тупил, пока, наконец, мои почти уже окосевшие глаза помогли гарантировать успех мероприятия.

Сославшись на необходимость передохнуть часок, я покидала гостиную, многозначительно глядя на Руса.

Через десять минут раздался долгожданный тихий стук в дверь, и я впустила брата в свою комнату. Ура!

После моего отбытия в Институт здесь ничего не изменилось, легкое заклинание стазиса всегда поддерживало комнату в состоянии чистоты и комфорта.

— Ки, ты мне так моргала… Я уж подумал, что у тебя тик, — заржал Рус, присаживаясь на мое и свое любимое кресло-качалку.

— Балбес, еще и слепой! — беззлобно парировала я.

Ну, реально же балбес, как можно было не заметить моих знаков?

— Ну, так и сказала бы прямо.

— Ага, — вздохнула я. — Слушай, дело есть. Вернее, просьба…

— И почему я в этом не сомневался? — так же картинно вздохнул брат. — Ладно, говори…

— Мне очень-преочень надо платье! На Императорский Бал!

— Я так и знал, — простонал Рус. — Вы что, все сговорились что ли?

— Кто все? — возмутилась я, — на твои платья у меня преимущественный заказ! Перед всеми! Остальные — в очередь!

— Да ты хоть знаешь, кто остальные?

— Мне все равно, я — твоя сестра!

Пустить слезу, что ли? Иногда помогало.

— И пока у тебя не будет официальной невесты, а потом и жены, я буду считаться номером один. Остальные — за мной в очередь!

Рус расхохотался.

— Скромна…

— Зато честна! Ну, так что, сделаешь платье? Осталось пару дней, — горестно поведала я.

— Я в курсе. — Рус все еще улыбался. — Что-нибудь придумаю. У тебя есть какие-то пожелания?

— Да, — мрачно сказала я, — что-то черное, печальное и закрытое.

— Ты шутишь? — глаза брата расширились в два раза.

— Да, шучу, — так же трагично ответила я, — лучше что-то белое, очень нарядное и очень открытое.

Недоуменный взгляд Руса говорил лучше всяких слов. Осталось еще пальцем у виска покрутить, если вдруг совсем не пойму.

— Ясно, на мой вкус. Наденешь то, что сотворю.