Солдат и пес. Книга 1
Шрифт:
На четвертом посту по проволоке бегал не очень крупный «восточник» — молодой, должно быть, или уж так, ростом не вышел. Рекс заворчал, на что последовал немедленный оклик Гены, Гром отреагировал спокойно.
Метрах в двадцати впереди из полутьмы возникла рослая солдатская фигура в ватнике. Автомат в руках. Хищно блеснуло лезвие штык-ножа.
— Стой! Кто идет?
— Разводящий и группа усиления! — крикнул Грищук.
— Пароль!
— Камчатка! Отзыв?
— Чукотка! Разводящий ко мне, остальные
Ритуал был соблюден полностью. В качестве паролей и отзывов незамысловато использовались географические названия, как правило, близкие в сознании советского человека. Могло быть что-то вроде «Ашхабад — Ташкент» или «Минск — Брест». Или «Кама — Волга».
Грищук, привычным движением поправив автомат зашагал, захрустел сапогами по гравию. А я, глядя на ватник часового, начал как-то особенно ощущать прохладу осенней ночи. Горячка бега и быстрой ходьбы остывала, и в х/б сделалось зябко.
Караульные, поднятые впопыхах, тоже были в «бумажках», хотя наверняка под гимнастерки у них было что-то поддето.
— Слышь, земеля! — вполголоса вдруг окликнул меня один из них. — Ты чо, новенький, чо ли? Чо-то я тя ране не видал!
Говорил он с грубоватым диалектом, не то уральским, не то сибирским.
— Да, — спокойно отозвался я. — Вчера прибыл.
— А-а!..
— Тебе какое дело? — полуобернулся к любопытному Зинкевич. — Много знать хочешь? Ученый, что ли? Копченый!
— Да ладно, Ген, чо ты? Просто из интересу!
— Не Гена, а товарищ сержант. А молчание — золото…
— Группа, ко мне! — крикнул Грищук.
Из разговора с часовым выяснилось, что на четвертом посту все обстояло спокойно, а на пятом вдруг пес разразился диким лаем, взбудоражилась и псина четвертого поста… и пошла цепная реакция.
— Ясно, — сказал Гена. — Идем дальше.
На пятом посту церемониал повторился: пароль, отзыв… разводящий ко мне… А дальше темп событий резко ускорился.
— Где ты видел нарушителя? — спросил Зинкевич.
— Ну… — неуверенно сказал часовой, — видел-не видел…
— Но собака же залаяла!
— Это да. Но, может, зверь какой…
— Тьфу! — сплюнул Грищук. — Часовой из тебя, как из говна пуля. Ладно! Где это было?
— Вон там, — показал рукой боец.
Пошли туда. Зинкевич включил ручной фонарик — тот был довольно мощный, светил неплохо. И тут мы увидали…
— Т-твою мать! — невольно вскричал Табачников.
В ограде зияла дыра. Сетка Рабица была явно распорота каким-то инструментом так, что мог, пригнувшись, пройти человек.
— Кучеренко! — окликнул часового Грищук. — А ты что, оглох, ослеп? Обоссался?! Здесь ведь возни минут двадцать, не меньше!
— Не!.. — испуганно вытаращился Кучеренко. — Не было возни!
— Заранее, — негромко сказал я. — Заранее эту дыру проделали…
— Точно, — кивнул Зинкевич. — Похоже
— Ну дак, — с философским вздохом произнес знакомый сибирский говорок. — Идея-то она идеей, а жизнь жизнью…
— Маркелов, не умничай, — велел Грищук. — А как они здесь друг у друга пост принимали?! Не видели, что ли, ротозеи?.. Кучеренко!
Тот подавленно молчал. Сказать было нечего.
Пока эти дебаты шли, наш помкомвзвода водил туда-сюда лучом фонаря. И тут…
— Стой! — вскрикнул я, схватив сержанта за руку.
— Что? — почему-то шепотом спросил он.
А я сам толком еще не знал — что. Просто в луч попало нечто, лежащее на земле. Какая-то тряпка, что ли.
Без раздумий я бросился вперед. Гром тоже. Мне пришлось раздвинуть дыру, чтобы он смог пробраться в нее, а я проник следом, чуть не зацепившись ремнем АКМ. Но ничего, все обошлось. Услышал, как за мною запыхтели, закарабкались остальные.
Тряпка оказалась рабочей рукавицей. Наполовину брезентовой, наполовину тканевой. Я поднял ее, осмотрел в свете фонаря.
— Новая, — вынес вердикт. — Новее не бывает!
— Значит, его, — озвучил Гена то, о чем я успел влет подумать.
— Гром, — я поднес рукавицу к носу овчарки. — След! Ищи!
Гром навострил уши, смешно задвигал носом, внюхиваясь. А вообще он напрягся, во всем его облике проявился азарт. Обнюхав перчатку, он пригнул голову, поводил ею из стороны в сторону… Замер.
— След! — нетерпеливо повторил я.
Гром вроде бы как-то неуверенно шагнул вперед… но вот резко подался вперед и тут же оглянулся на меня.
— Ищи! — велел я.
И Гром рванул вперед.
Мы неслись по лесу, по его незнакомым тропкам, световое пятно хаотично прыгало — Зинкевич бежал сразу за мной, держа фонарь. И еще кто-то сзади подсвечивал. Кто-то споткнулся, упал или чуть не упал, матюкнулся. А Грома точно разобрал драйв охотника, некие древние, спящие волчьи гены вдруг проснулись, превратили служебного пса в хищника, он натянул поводок, мешавший бегу, зарычал… И по необъяснимому наитию я понял, что мы вышли на цель.
Я отстегнул поводок:
— Гром! Взять!
Освобожденный от узды, пес одним броском оторвался от нас. Я услыхал его грозный рык из тьмы. И сержант отпустил Рекса. Хищной тенью пес пронесся мимо меня, немного забирая влево.
Собаки в темноте видят нормально. Похуже кошек, но намного лучше нас. Так что для Грома и Рекса никаких проблем в движении не было. Но и мы их не потеряли. Я слышал рычание, старался выдерживать курс по нему, а следом за мной и все прочие — хотя, конечно, и ветви хлестали, и грунт неровный, каждый шаг в неизвестность, ведущая нога натыкалась то на какой-то выступ, то попадала в ямку… Но в целом — вперед, вперед, вперед!