Солдат Империи. Книга вторая. Восход
Шрифт:
– Зарплата идёт, водка есть, ещё бы девок и рай, не служба.
– Так что решаем? Остаёмся и ждём удобного случая? Или выбираем маршрут, грузимся боеприпасами и вперёд?
– Остаёмся, – за всех ответил Юра.
– Все согласны?
Ребята закивали головами в знак согласия. Вошёл Джамал и Исса, поздоровались и присели за импровизированный стол.
– Празднуете отъезд?
– Приняли решение дожидаться эвакуации. Пока проблема из-за пиндосов. Вертолёт не прилетит в ближайшее время.
– Кто такие пиндосы? – спросил Исса.
Все рассмеялись, Никита
– Это, американцы.
– А почему американцы пиндосы?
– От слова «пидорасы», – пояснил Никита.
Рассмеялись все, включая Джамала.
– Это те, которые? – спросил изумлённо Исса.
Джамал ответил ему на своём языке. Исса зацокал языком, покачивая головой.
– Джамал. Мы получили приказ больше не помогать вам, во избежание международного конфликта. За то наше пребывание оплачено последней поставкой. Думаю, что вы будите не в обиде.
– Вы больше не будете учить моих бойцов?
– Как служащие российских вооружённых сил – нет. Но вы можете нанять нас как частных лиц. За плату мы будем наёмниками и не нарушим договорённостей с пиндосами. Других вариантов нет.
– Сколько вы хотите?
– В месяц пять тысяч американских долларов каждому.
– У нас нет таких денег.
– Возможна оплата золотом или драгоценными камнями.
Джамал достал мой мешочек с драгоценностями и положил на стол:
– Здесь на 65 тысяч американских долларов. Плата за полтора месяца. Но за эти деньги вы не только будете обучать моих людей, но и воевать.
Все закивали головой в знак согласия.
– Мне ты уже заплатил, – сказал я и показал золотой динар, который я взял на удачу.
Джамал кивнул головой и улыбнулся. После ухода Джамала и Иссы Никита сказал,
– Ты красавец, Поводырь.
Я прижал палец к губам. Все понимающее закивали головой.
– Думаю, что если придётся выполнять задания, то лучше, чтобы вы работали своей группой. Я, буду охотиться ночью, – громко произнёс я и посмотрел на ребят.
– Да, так будет лучше и продуктивнее, – ответил, так же громко, Тихий.
– Раз решили, то делите плату и спать. Завтра нужно отрабатывать то, за что оплатили. Пойду пройдусь перед сном.
На следующий день ребята занимались с курдами. Я, взял проводника-переводчика и винтовку, пошёл на правый фланг в горы. Двигались медленно и это давало возможность оставлять фосфорные метки, чтобы вернуться без проводника. Поднимались четыре часа. За это время я наметил три лёжки, два укрытия и новое место для пулемёта в случае, если придётся менять позицию. Почти на вершине был выступ, в виде расщелины, где находилась пулемётная точка. Там, за камнем, расположились четверо курдов. Они готовили себе еду на спиртовых таблетках. Поздоровавшись, мы присели, чтобы нас не заметили игиловцы*. Поговорил об обстановке, откуда стреляют, как ведут себя басмачи, как часто меняют наблюдателей, есть ли снайперы.
– Мы на горе, до нас снайперы не достают, тем более что мы хорошо замаскировались. Тебе тоже не достать их, расстояние большое.
– Стемнеет, посмотрим. Ночью спите? Наблюдение ведёте? С горы можно
– Нет.
– А с вершины гранатой можно вас достать?
– Не знаем.
– А отсюда на вершину можно забраться?
– Да, только опасно, там отвесная козья тропа.
– С вершины никто не наблюдает за противником и не стережёт подход с тыла?
– Нет. С той стороны, так же, отвесная козья тропа.
– Хорошо. Ждём заката.
Солнце садилось справа от меня. Даиш * вели себя беспечно, ходили не пригнувшись. На место ведения наблюдения подошли двое. Один показывал другому куда смотреть, вероятно, один из полевых командиров. Прикрутив глушитель, я занял позицию и прицелился в наблюдавшего. Оптика позволяла рассмотреть голову и плечи наблюдавшего.
Решил выстрелить в камень, чтобы пуля срикошетила и наверняка попала в цель. Ствол холодный. «Хорошо, что ветра нет», – подумал я и нажал на курок. Тут-же зарядил второй патрон и снова прицелился при целился в то же место для второго выстрела. Первая пуля попала в камень и, разбив его, посекла осколками лицо смотрящего в бинокль. Он схватился руками за лицо и откинулся на спину. Я выстрелил второй раз в другого наблюдателя, дождался результата и, убрав винтовку, присел, чтобы не меня не засекли.
– Говоришь, не достану? – спросил я у курда, с которым разговаривал днём.
– Пока не стемнело, давайте разогреем еду и перекусим. Чай вскипятим, дождёмся ночи и попробуем ещё раз достать даиш.*
Курды натянули над расселиной полог, чтобы огонь не был заметен и стали греть принесённые мной консервы и кипятить чай. После ужина, когда совсем стемнело, я стал смотреть в бинокль на позиции противника, движения не было, во всяком случае я не заметил и решил посмотреть в прицел. Смотрел минут десять и вдруг, восемь человек, пригибаясь, стали спускаться с возвышенности, с которой вели наблюдение те двое.
– Связь есть с нашими позициями?
– Да.
– Сообщи, что к ним идёт разведка, восемь человек. Пусть будут готовы.
– Ответили, что видят и готовы, – перевёл курд, с которым я пришёл.
Через двадцать минут раздалась пулемётная очередь, затем ещё заработали два пулемёта. Разведка противника отступила, потеряв двоих. Прицелившись, я выстрелил в отступающих и попал в последнего идущего, который повернулся, присел на одно колено и стал смотреть на наши позиции в прицел снайперской винтовки.
– Ну вот. Не зря, поднимался в гору, – сказал я, сев рядом с переводчиком, который сидел на краю расселины и прикрылся полой одеяла.
Переводчик посмотрел на моё лицо при свете звёзд с вниманием. Я показал указательный палец, подняв его вверх. В ответ курд кивнул головой и улыбнулся. Поспать не удалось, было холодно, у меня замёрз нос и щёки. Пола одеяла была короткой и не спасало даже то, что прижался к курду. Едва стало светлеть, я встал и стал осматривать позиции противника, внизу лежал туман, скрывая противника. Убедившись в бесполезности своих усилий, толкнул переводчика, высыпал из ранца остатки консервов, фляжку с водой и сказал,