Солдат, который вернулся
Шрифт:
Быстров повернулся к Николаеву и прошипел:
— Так это ты предал, сволочь?
Роман взглянул на Седова.
— Командир, разреши один удар?
— Не надо, Рома, реагировать на злобное шипение змеи, у которой вырвали ядовитые зубы. Оно этого не стоит. Грач, выводи в холл бармена и этих гладиаторов. — Подполковник указал на Серого и Семена. — Нам надо поговорить с господином Быстровым.
— Мне не о
— Не спеши. — Седов усмехнулся. — Не пройдет и десяти минут, и ты не только заговоришь, а запоешь соловьем, Граф. Не пойму, почему тебе приклеили столь громкое погоняло. Из-за интеллигентного внешнего вида? Или в роду были графья?
— Не ваше дело.
— Грач, действуй!
Грачев вывел задержанных в холл, где без сознания лежали Семен и Станислав, скованные наручниками.
Седов приказал Николаеву:
— Рома, побудь с Грачом! Все-таки ему одному непросто контролировать здоровенных быков, пусть и повязанных.
— Понял, командир.
Прапорщик вышел в холл. Они с Грачевым закурили, держа на прицеле арестантов.
Не прошло и десяти минут, как Седов вывел к ним Графа. Тот выглядел каким-то поникшим.
— Ну вот, что я говорил! — Командир отряда улыбнулся. — Господин Быстров мгновенно оценил ситуацию и выразил полную готовность к эффективному сотрудничеству со следствием. Как говорят, своя рубаха, она все же ближе к телу.
Командир отряда вместе с Грачевым, Николаевым и водителем микроавтобуса штаба спецслужбы вывели Графа, его охранников и посадили в «Хонду». Грачев устроился в салоне.
Седов повернулся к прапорщику и заявил:
— Вот и все, таксист, операция завершена. Мы завезем Графа и его быков в штаб, потом отправимся на базу. Ты можешь отдыхать.
— И долго?..
— Нет, Рома, неделю. Потом жду тебя в Колитвино. Возможно, вызову и раньше. Ты остаешься в отряде и выполняешь все боевые задания без каких-либо ограничений. А пока будешь отдыхать, определись со своим семейным положением. Ты ж знаешь, как у нас к этому в последнее время относятся.
Николаев вздохнул и сказал:
— Постараюсь.
— В ювелирный магазин не забудь заехать.
— Зачем?
— А ты подумай, что именно там надо прикупить. Все, давай! Завтра, как выспишься, перегони к штабу «Ауди».
— Конечно, сделаю.
— Спасибо за службу, прапорщик!
— Служу Отечеству!
— До
— До свидания, командир.
Николаев приехал домой в пять вечера, поставил в холодильник бутылку шампанского, опустил цветы в вазу, принял душ, надел свой шикарный костюм.
В семь с работы вернулась Екатерина.
Увидев Романа при полном параде, с букетом, она обомлела, не раздеваясь, присела на пуф и спросила:
— Ты что, Рома?..
— Я, Катя, делаю тебе предложение руки и сердца. Кажется, так это называется. — Он достал из кармана кольцо, купленное в ювелирном магазине, протянул женщине красную бархатную коробку и цветы. — Вот, это тебе!
— Ты серьезно, Рома?
— Да куда уж серьезней?
Катя сбросила на пол пальто, подошла к прапорщику, обняла его и прошептала еле слышно:
— Рома, я так ждала этого момента.
Николаев поцеловал Екатерину и сказал:
— Возьми цветы и кольцо. Неудобно же.
Катя приняла букет и коробочку. Они прошли в комнату.
— А ты сегодня почему-то смешно смотришься в этом костюме. — Екатерина улыбнулась.
— Да? Сниму.
— Нет, не надо. Погоди.
Они сели на диван.
— А у меня для тебя тоже новость, не знаю, приятная или нет. Сегодня я была в поликлинике.
— Ты больна?
— Нет, Рома, я беременна.
— Во как? Это что?.. Значит, я скоро стану отцом?
— Ну, не так скоро, через восемь месяцев, если все пройдет удачно.
— А как иначе? Ты будешь рожать в нашем госпитале, а там врачи опытные, профессора.
— Я так счастлива!
— В холодильнике шампанское. Отметим?
— Нет, во время беременности ни капли спиртного.
— Так сейчас еще можно.
— Нет, не буду. А ты выпей.
— С собой возьмем.
— Куда?
— Как это куда? В Шанино. Ты же говорила, в селе ждут свадьбу, значит, она будет.
Екатерина прижалась к Роману.
— Как же мне хорошо.
— Так и должно быть, Катя.
Прапорщик сидел, обняв будущую супругу, и смотрел на окно, по которому барабанил мелкий, холодный дождь. Для него начиналась новая жизнь. Немного пугающая, непредсказуемая, но такая волнующая и желанная. Как и для Екатерины, застывшей в объятиях любимого мужчины.