Солдат мафии
Шрифт:
Понадобилось время, чтобы понять: у него началась лихорадка.
В желудке заурчало. Сколько он не ел?
Джонни вспомнил старую пословицу: "Лечи насморк, но лихорадка пусть помрет от голода".
А что, если все произойдет наоборот?
Во всяком случае, у него не было возможности достать хоть что-нибудь поесть. По крайней мере днем. Быть может, попытаться вечером?..
Если к тому времени он ещё сможет двигаться.
Или имеет смысл ещё раз принять кодеин, чтобы справиться с лихорадкой?
Он ещё продолжал
Когда Джонни вновь очнулся, было темно. Он попытался вспомнить: что нужно было сделать этой ночью? Однако не сумел, и вскоре его мысли занял другой вопрос: он больше не испытывал жара, наоборот, дрожал от холода. Несмотря на все усилия, Джонни начал стучать зубами.
И вновь вернулась боль. Не там, куда он ранен, там тело полностью утратило чувствительность. Болело все, как будто его нервы превратились в острые стрелы, которые безостановочно его кололи.
Он поднялся с матраса и с трудом доковылял до ванной. Вынул из кармана две последние пилюли кодеина, проглотил их разом и запил водой.
Сам не зная как, он вдруг оказался на коленях, его рвало. С каждым рвотным позывом волна боли вздымалась в мозгу и спускалась вдоль тела. Ему хотелось кричать, одновременно он чувствовал, как что-то его душит.
Когда приступ прошел, Джонни был не в состоянии подняться с пола. Он хотел было добраться до дивана на карачках, но на полпути лишился чувств и растянулся, уткнувшись лицом в пол.
На следующее утро в четверть девятого старый седой негр осторожно проник в комнату, где спал Ренцо Капеллани. Звали старика Бен Джонс, и командовал он всей прислугой в доме на Лонг-Айленде. Мягко и неслышно ступая, он поставил на столик у изголовья постели стакан с томатным соком, потом приготовил одежду, выбранную хозяином накануне: трусы, носки, безукоризненно сверкавшие ботинки, рубашку, галстук, свежевычищенный и отглаженный костюм. В портфель уложил запасную рубашку - когда дон Ренцо работает допоздна и задерживается в Нью-Йорке, то любит среди дня её сменить.
Когда слуга раздвинул шторы и впустил в комнату лучи утреннего солнца, дон Ренцо зашевелился. Бен Джонс приблизился к постели и торопливо доложил:
– Мистер Капеллани, уже четверть девятого.
Дон Ренцо сел в постели.
– Доброе утро, Бен, - сказал он, протирая глаза.
– Доброе утро, мистер Капеллани. Хорошо спали?
– Прекрасно. Как сегодня погода?
– Достаточно тепло, чтобы поплавать в бассейне. Позволите подать вам завтрак на террасе?
– Да, конечно.
Джонс протянул дону Ренцо бокал с томатным соком и исчез. Дон Ренцо выпил, выбрался из постели и отправился в ванную. Там тщательно почистил зубы, побрился и, не жалея воды, принял душ. Потом вернулся в комнату, надел купальные трусы, халат, сандалии и спустился вниз.
Появившись на террасе, он подошел к бассейну, глубоко вдохнул полной грудью свежий воздух, сбросил халат
Когда хозяин вышел из воды, Бен Джонс уже поджидал его с махровой простыней. Дон принял простыню и сам растерся. Он не переносил, чтобы к нему прикасались мужские руки - тем более руки негра.
Вновь накинув халат, дон уселся за стол и принялся просматривать "Нью-Йорк Таймс", "Дейли Ньюс" и "Уолл-стрит джорнел", одновременно поглощая завтрак. Он ещё продолжал есть, когда за столом появились его сын Марти и чуть позже - новый телохранитель Аккане.
Дочь Тина отдыхала в Майами в компании своего жениха Дина и супружеской парой приятелей. Дон Ренцо согласился на это после бурного объяснения с дочерью. Он любил сознавать себя современным отцом и полагал, что дочь и Дин достаточно благоразумны, чтобы ему не приходилось вмешиваться в их дела. Однако не пора ли им пожениться? Если до этого дойдет, ему останется только назначить дату свадьбы.
Марти с Аккане ели молча. Знали, что дон Ренцо не одобряет разговоров за столом.
Закончив завтрак, дон поднялся наверх, чтобы переодеться, прихватил портфель и спустился. Новые охранники вместе с Марти и Аккане ждали его у машины. Аккане сел впереди рядом с Марти, а остальные расположились по обе стороны от дона Ренцо на заднем сидении.
Машина миновала пост охраны у ворот и покатила в сторону Нью-Йорка.
Когда дон прибыл в штаб-квартиру, там его встретил донельзя встревоженный Корбо.
– Наш человек из Министерства юстиции предупредил меня, - поспешил доложить советник.
– ФБР взяло жену Джонни под свою защиту и где-то спрятало. Агенты охраняют её круглосуточно.
Дон замер.
– А насчет Джонни больше ничего не слышно?
– Нет. Но легко представить, где он. Если верить доктору Миллеру, он в очень плохом состоянии. Ему оставалось всего несколько часов, если немедленно не обратиться в больницу. К кому он может обратиться, как не к тому, кто им уже занимался? Кроме того, если его жена попала под защиту ФБР, то я готов держать пари, что для него организуют такую же охрану. Скорей всего, в какой-нибудь больнице вне Нью-Йорка.
Дон Ренцо задумался.
– Да, это весьма вероятно.
Он сел за стол и, немного подумав, добавил:
– Скажи своему человеку в Министерстве юстиции, чтобы держал ухо востро и попытался выяснить, где прячут Джонни.
– Я уже сказал.
– И сообщи Чарли Морану, что в его услугах мы больше не нуждаемся.
Физиономия Корбо удивленно вытянулась.
– Ты не хочешь, чтобы он продолжил поиски?
– Зачем? Зачем платить ни за что? Если Джонни под защитой ФБР, нам от Морана проку не будет. Мы сами сможем выяснить, где Джонни прячется, и сами с ним разберемся.