Солдат не спрашивай
Шрифт:
— Уже высадили, сэр…
— Сколько?
— Мы не знаем, сэр…
— Болван! Сколько кораблей сбросили десант?
— Ни одного, сэр, — прошептал адъютант, — Они никого не сбрасывали. Они все приземлились.
— Приземлились?
На долю секунды в длинном конференц-зале наступила тишина.
— Вы хотите сказать, — крикнул Колмейн, — что они посадили на Зомбри двести кораблей первого класса?
— Да, сэр, — Голос адъютанта сорвался почти до писка. — Они уничтожают наши силы и окапываются…
Он не успел закончить. Колмейн развернулся в сторону своих стратегов и начальников патрулей.
—
— Да, сэр? — отозвался фрайляндский офицер.
— Что это все значит?
— Сэр… — запинаясь, произнес офицер. — Я не понимаю, как это могло случиться. Последние донесения, которые я получил с Гармонии три дня назад…
— К черту последние донесения. Мне нужно, чтобы все корабли были в космосе не позже чем через пять часов!
Мне нужно, чтобы все патрульные корабли всех классов, которые мы можем здесь собрать, отправились через десять часов на Зомбри. Действуйте!
И Генеральный штаб экзотов начал действовать.
Следовало отдать должное вооруженным силам, находившимся под командованием Колмейна, — они сумели выполнить приказ даже за столь короткое время. Тот факт, что им удалось собрать почти четыреста кораблей всех классов, на борту каждого из которых находился почти полный комплект членов экипажа и десантников, само по себе было небольшим чудом.
Колмейн и его старшие офицеры на борту флагманского корабля наблюдали за спутником, проплывавшим перед ними во Всевидящем Оке корабля. Еще три часа назад поступали донесения о боевых действиях. Теперь же наступила полная тишина, красноречиво свидетельствовавшая о том, что войска захвачены в плен. Кроме того, служба наблюдения доложила еще о ста пятидесяти новых шахтах, прорытых противником.
— Они там, — сказал Колмейн, — корабли и все остальное. — Теперь, когда прошел первый шок, он снова стал хладнокровным и умелым командующим войсками. Он даже нашел время отметить про себя, что ему следовало бы встретиться с этим дорсайцем, Грэймом. Высший командный пост всегда являлся аппетитной приманкой для любого одаренного юноши; однако он со временем вполне мог счесть Совет Объединенных церквей неподходящим работодателем, а необходимость подчиняться самому Колмейну могла бы вполне компенсироваться жалованьем, которое экзоты всегда охотно готовы были платить. Что касается нынешней ситуации, то Колмейн не видел никакого повода для отчаяния, просто нужно было действовать быстро. Наверняка Грэйм рискнул всем ради одного решительного хода. Он рассчитывал, что неожиданность позволит ему высадиться на спутнике и окопаться столь прочно, что цена, которую придется заплатить за то, чтобы выбить его оттуда, окажется слишком высока, — прежде чем прибудут подкрепления.
Он ошибся лишь в том — причем единственный раз, — что недооценил время, которое потребуется Колмейну, чтобы собрать силы для нанесения ответного удара. И даже эта ошибка была простительна. На всех известных мирах не существовало другой армии, которую удалось бы привести в боевую готовность за столь короткое время.
— Вступаем в бой, — приказал Колмейн. — Все сразу. — Он окинул взглядом офицеров. — Вопросы есть?
— Сэр, — обратился к нему начальник голубого патруля, — может быть, лучше было бы подождать их здесь?
— И не думайте, — добродушно ответил Колмейн. — Они бы не стали окапываться в нашей
Офицеры отдали честь и отправились исполнять приказ.
Флот экзотов опустился на Зомбри, словно саранча на фруктовый сад. Колмейн ходил взад и вперед по залу управления флагманского корабля, который участвовал в операции вместе с остальными, и улыбался, по мере того как поступали донесения об укреплениях, быстро очищенных от занимавших их квакерских войск, или о кораблях, которые быстро сдавались и сами покидали свои глубокие шахты. Мнение Колмейна о Донале, резко возросшее после первых известий о нападении, начало существенно падать. Одно дело — оправданный риск, совсем другое — риск безрассудный. Судя по состоянию боевого духа и подготовке квакерских войск, у них было мало шансов на то, что их неожиданная атака окажется успешной. Грэйму следовало бы потратить несколько больше времени на обучение своих солдат и несколько меньше — на придумывание эффектных акций. Этого вполне следовало ожидать, подумал Колмейн, от юноши, внезапно оказавшегося на столь высоком посту.
Он уже наслаждался предвкушением победы, когда все его ожидания внезапно разбились вдребезги. Раздался звонок коммуникатора, и послышались голоса сразу двух офицеров.
— Сэр, неопознанный вызов с…
— Сэр, корабли над нами…
Колмейн, наблюдавший за поверхностью Зомбри через Всевидящее Око, быстро нажал несколько кнопок, включая систему поиска; звезды перед ним поплыли вверх и вперед, затем резко остановились, и перед ним появилось полномасштабное изображение корабля первого класса, явно принадлежащего Квакерам. Не веря своим глазам, он уменьшил масштаб изображения и обнаружил еще двадцать таких же кораблей на орбите вокруг Зомбри лишь в ограниченном поле зрения Ока.
— Кто это? — закричал он, поворачиваясь к офицеру, доложившему о вызове.
— Сэр… — голос офицера звучал неуверенно, — он говорит, что он — командующий силами Гармонии и Ассоциации.
— Что? — Кулак Колмейна опустился на клавишу рядом с пультом управления Ока. Экран на стене засветился, и на нем появился стройный молодой дорсаец со странными, неопределенного цвета глазами.
— Грэйм! — взревел Колмейн, — Что это за бутафория, с помощью которой вы пытаетесь меня одурачить?
— Взгляните еще раз, командующий, — ответил молодой человек, — Бутафорию вы как раз сейчас извлекаете на поверхность. Это мои корабли низшего класса. Почему, как вы думаете, они так легко сдались? Здесь же мои корабли первого класса — всего сто восемьдесят три.
Колмейн вдавил кнопку, погасив экран, и повернулся к офицерам у пульта.
— Докладывайте!
Однако офицеры уже занялись изучением подтверждений. Первый из кораблей, извлеченных на поверхность, оказался кораблем низшего класса с маскировочным экраном вокруг фазовой решетки, почти без оружия и брони. Колмейн снова развернулся к экрану, включил его и обнаружил, что Донал сидит в той же позе, ожидая его ответа.