Солдат Пешкин и компания
Шрифт:
— Это еще что такое?! — проворчал Петя. — Остров-то, оказывается, с начинкой!
Петя назвал девочку начинкой потому, что она вышла откуда-то из середины.
Мякиша очень смутило то, что Петя так грубо встретил девочку. Он приблизился к ее правой туфле, постучал по ней и вежливо сказал:
— Здравствуй, девочка!
Но она была так растеряна, что не ответила ему, а спросила у Пети:
— Значит, это ты разговаривал со мной?
— Ну, я, — надулся Петя.
— А как вы все сюда попали?
Петя кивнул головой на свой везделет, а Мякиш объяснил:
— Каждый
Девочка покачала головой и сказала:
— Но что вы здесь делаете?
Поскольку Петя стоял совершенно растерянный, Мякиш снова ответил за него:
— Ведем ученые наблюдения и… и ловим рыбу.
— Пожалуйста, помолчи, — сказала вежливо Мякишу девочка. — Я буду разговаривать со старшим.
Но Петя не мог терпеть, когда девчонки с ним так разговаривают. И хотя она была в настоящем синем комбинезоне, он ответил ей так, как отвечал всем девчонкам в школе:
— А тебе какое дело?!
— Как это «какое»?! Когда папы нет, я отвечаю за работу всей кибернетической станции. Прошу отвечать мне как полагается!
Этого Петя вынести не смог.
— Вот еще! — заворчал он. — Стану я со всякими девчонками разговаривать!… Подумаешь, папа поручил! Станет он тебя брать в такое путешествие.
— Хе!… — ухмыльнулся Мякиш и лукаво подмигнул девчонке.
А Петя продолжал ворчать:
— Знаем, как ты сюда попала! Папочка небось отвернулся, а ты и забралась в середину и спряталась за какую-нибудь штучку-дрючку… Если бы он тогда заметил — быстро сладил бы с тобой.
Тут Мякиш громко вздохнул и, кивнув головой на девчонку, сказал:
— Она же не машина.
— Ну и что из того, что не машина? — пожал плечами Петя.
— А то, что с любой машиной сладить можно, а с ребенком не каждый папаша сладит. Вот что!
Тут Петя должен был согласиться и промолчать, потому что вспомнил своего собственного папу, который по фамилии Мамин.
— Не понимаю, чему вы удивляетесь?! — сказала девочка. — Что ту особенного?! То ли вы с луны свалились, то ли давно газет не читали. Скоро вообще все дети сами будут машинами управлять, без пап…
Петя подумал о том, что за время их путешествия, должно быть, на Земле произошли большие изменения и в школах начали изучать кибернетику. Мякиш подтвердил догадку:
— Прямо диву даешься, как нынче быстро наука шагает!
И все равно Петя был очень зол на девчонку. Он еще наговорил бы ей глупостей, если бы Мякиш вовремя не стал дергать его за штанину и шептать:
— Тише! Молчи! Не то она прикажет острову, и он нас всех в лепешки превратит!
Петя вспомнил, как проучил его остров, и незаметно потер наказанное место. Но девочка уже о многом догадалась. Она сбросила с крыши домика Петину мокрую куртку и сердито заговорила:
— Так, значит, это вы здесь безобразничали? Так вот почему машины капризничают!… Я сижу заполняю бортовой дневник, хочу все успеть сделать к папиному возвращению, а в аппаратуре какие-то смешки, безобразия и перебои… Признавайтесь, есть еще кто-нибудь с вами или нет?
— Нет, нет! — уже испуганно залепетал Петя и зачем-то заслонил собой стенку, за которой слышался
— Впрочем, что ж это я спрашиваю, если могу все сама узнать?!
И она обратилась к острову:
— Внимание, спрашиваю! Отвечай, кто еще кроме нас, находится на борту?
За сеткой репродуктора послышалось шипение, затем знакомое хихиканье, и остров ответил:
«Я — мышка-норушка, я — лягушка-квакушка, а ты кто?»
Девочка удивленно посмотрела на Петю и сурово сказала острову:
— Вопросы задаю я, а не ты. Отвечай!
И остров ответил:
«Я, Петя Малин… Мамин-Папин, ученик четвертого «А» класса… Тетрадь по русскому правописанию точка…»
Петя и друзья незаметно перемигнулись. Они-то знали, что остров прочитал эти слова с обложки Петиной тетради, но девочке ничего не сказали.
— Что происходит у тебя внутри? Сейчас же произведи саморемонт! — взволнованно приказала девочка и заплакала. — Приедет папа, что я ему скажу… Что скажу?
И тогда остров тоже заплакал и сказал:
«Не плачь Таня не плачь точка приступаю к саморемонту точка…»
Замелькали цветные лампочки, задергались стрелки приборов, внутри острова поднялась целая буря. Казалось, все его колеса и рычаги гнались за кем-то неуловимым. Слышались и топот и поскрипывание — словом, целая революция происходила в его металлическом брюхе. Наконец из всех репродукторов послышался вздох облегчения, с треском распахнулись дверцы, и на лотке со свистом выехал Непоседа. Кулачки его были свирепо сжаты, глазенки сверкали, и все пружинки дрожали от напряжения. Видно, он выдержал нелегкую борьбу и, пожалуй, чудом уцелел. Но первое, что он выкрикнул, появившись на свет, — это были слова:
— Ух и задал же я ему перцу, Петя!…
Но вместо похвалы и благодарности на него со всех сторон зашикали друзья:
— Ш-ш-ш! Ш-ш-ш!…
А Петя даже попытался заслонить его спиной.
Но зря. Девочка-то была хитрая. От ее глаз ничего не ускользало.
— Бессовестные! — закричала она и затопала ногами. — Как вы смели пустить в приборы этого железного чертика?! Это вам так не пройдет! Я все расскажу папе! Вот увидите! — И хотя голос у нее был очень сердитым, слезы градом катились из ее глаз. Впрочем, она имела на это немножечко права: ведь она была девочкой.
Скоро на ее лице появились фиолетовые пятна и полосы. Но это было понятно. Ведь она вела бортовой дневник — писала.
И вот с помощью слез чернила с ее пальцев перешли на щеки и нос. Именно теперь наши путешественники окончательно убедились, что она обыкновенная девочка, такая, как и все школьницы ее возраста, и поэтому можно было переходить к перемирию.
Однако все произошло не так просто.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,
в которой остров возвращает Пете учебники и тетради и в которой происходит прощание с хозяйкой острова