Солдат Пешкин и компания
Шрифт:
— А ты сделай за меня упражнения, тогда проглочу.
— Хорошо, хорошо, я сделаю. А ты ешь и смотри!
И чижиха принялась летать вокруг дерева. Летает и считает:
— Раз… Два… Три.
— Правильно! — сказал Пыжик. — На пятерку!
— Гм, — ухмыльнулась соседка-синица. — Что это вы, уважаемая Чика, такими пустяками занимаетесь?
— Это вовсе не пустяки! — ответила чижиха. — Это мы с сыном делаем домашние задания.
А на следующий день Пыжик приносил из школы двойку.
— Безобразие! — жаловалась
— Обижают… — захныкал сынок, который уже стал ростом со взрослого чижа.
— Ну ладно, не плачь. Поди ко мне, крошка, я тебя поцелую! — И она хотела обнять сына.
Но Пыжик терпеть не мог нежностей. Он передернул крыльями, да гак неловко, что столкнул мать с ветки. Все вокруг рассмеялись. А одуванчики так тряслись, что все поголовно растеряли свой пух и остались нагишом.
Чижиха провалилась в густые заросли крапивы и лопуха. Она больно обожглась и хотела поскорее выбраться, но услышала интересный разговор, который происходил между крапивой и лопухом, и задержалась.
Дело в том, что крапива и лопух были всеми признанные ученые педагоги. Они давно занимались наукой о том, как следует воспитывать детей, но советовали это делать по-разному и без конца спорили.
— Нужно жечь, нужно сечь! Нужно жечь, нужно сечь! — упрямо твердила крапива и показывала, как это следует делать. Ладони ее были усеяны густым жалящим волосом и сплошь покрыты грубыми мозолями.
А лопух безразлично махал своими лопоухими листьями и лениво повторял:
— Э-э, и так сойдет, э-э, и так вырастет! Сколько у меня знакомых лопухов, и все так выросли. Некоторые даже стали еще большими лопухами, чем я.
Пока продолжался этот ученый спор, Пыжик сидел на высокой ветке и вертел головой. Вдруг перед его носом пролетела стрекоза. Он хотел схватить попрыгунью, да сорвался с ветки. Сорвался, замахал крыльями и полетел. Да, да, полетел! Неровно, припадая то на одно, то на другое крыло, но полетел.
— Ай! Ай! — закричала чижиха. — Что ты делаешь! Ты же летишь! Ты разобьешься!
Но голос ее потонул в шуме.
— Еще рраз! Еще рраз! — затрещали в траве кузнечики.
— Четче! Четче! Четче! — закричали воробьи.
Пыжик снова взлетал, шлепался на землю, но упрямо рвался в воздух.
Все тут же бросились поздравлять чижиху.
— Ч-чудесно! Ч-чудесно! — защебетала соседкасиница. — Оччень, оччень способный!
— Еш-шобы, еш-шобы, — одобрительно жужжал шмель. — Первые в ж-ж-жизни шшаги, шшаги!
— Поздрр-ав-лаю! Поздрр-ав-лаю! — залаял дворовый пес Лука, который из будки все это видел. — Помню, когда впервые пошел Коля Пыжиков, сколько радости в доме было. Уж я-то знаю, как нелегко на двух задних ходить! Сам пробовал, сам… Да, много мне тогда вкусных
Чижиха успокоилась и, важно нахохлившись, обвела всех гордым взглядом: дескать, иначе и быть не могло, ведь это мой сын!
Она тут же решила послать повсюду телеграммы и полетела к кусту малины, где был главный паучий телеграф. Отсюда во все концы тянулась густая паутина. По ней передавались всякие новости.
Чижиха быстро настрочила телеграмму:
Но старый паучий телеграф перевирал все слова, и те, кто получили телеграмму, читали:
Всякий понимал это по-своему, и все радовались.
Прочитав слова «нада смазать», двери радостно заскрипели. Они решили, что все дверные завесы наконец-то будут смазаны.
Фикус, обнаружив в телеграмме слово «воду», захлопал своими широкими листьями. Он изнывал от жажды и думал, что его немедленно польют.
Мыши в подполье подняли радостную возню:
— Опасность миновала! — кричали одни. — У кота перекос лапы!
А другие кричали:
— В огороде выросла колбаса!
Один солдат Пешкин правильно расшифровал телеграмму. Он был опытным связистом и разгадывал телеграммы даже посложней, чем эта.
«Точно, у чижихи большая радость! — подумал Пешкин и тут же начал себя ругать: — Эх, и черствая я душа! Как же это до сих пор не навестил семью своего спасителя?! Нет мне за это прощения!… Сейчас же пойду к генералу, попрошу увольнительную и лично принесу чижихе свои поздравления».
Он направился в штаб главного шахматного командования. Пешкин был любимым солдатом генерала, и тот его принял сразу.
— А-а, здравствуй, Пешкин. Как живешь? — сказал генерал, отрываясь от важных бумаг.
— Разрешите доложить, важное сообщение! — сказал солдат, приложив руку к пилотке и громко щелкнув о доску свинцовой пяткой.
— Докладывай.
— Свершилось, значит, товарищ генерал. Полетел Пыжик! Пичуга мала, а звезду догнала… Стало быть, птенец отличник летной подготовки! Вот как, товарищ генерал.