Солдат удачи
Шрифт:
Дом, подобно большинству тех зданий, что строились в то время, когда Англией правил принц-регент, был со множеством террас, а в центре его поднималась парадная винтовая лестница. Горация вслед за Кэролайн поднялась на второй этаж, где находились обширная лестничная площадка и еще две комнаты: одна маленькая уютная комнатка Кэролайн, а другая — библиотека, где стоял рабочий стол Фрэнсиса, заваленный бумагами и книгами по медицине.
Но все это не очень заинтересовало Горацию. По-настоящему ее внимание привлекла освещенная канделябрами
Горация никогда не видела прежде ничего подобного. На заднем плане стоял дом, уменьшенный почти до размеров кукольного с помощью мастерского применения законов перспективы; и все же дом этот казался волшебно прекрасным в цветах и сиянии летнего солнца; два крыла соединялись центральным залом, и, несмотря на мелкие детали, Горация могла различить сверкающие витражи.
Дом был настолько удачно расположен, что казался парящим в воздухе, как замок из чудесных легенд. Контуры его были несколько размытыми и туманными, отчего все это место обретало какой-то неземной, сверхъестественный вид.
А на переднем плане стоял мужчина. Лицо его было обращено к художнику, но темно-синие глаза смотрели куда-то вдаль. Горации сразу же врезались в память эти сильные мужественные черты и военная форма, длинные загорелые руки, сжимающие эфес шпаги. Она подошла на шаг ближе к картине и увидела подпись: «Фрэнсис Хикс, 1837».
— Это нарисовал ваш муж?
— Да.
— А кто здесь изображен?
— Мой брат. Он капитан армии австрийского императора. Что вы о нем скажете?
Кэролайн очень позабавил ответ Горации, которая произнесла без всякой застенчивости и абсолютно искренне:
— Думаю, это самый красивый мужчина из всех, что мне доводилось встречать. Совершенно замечательный молодой человек.
Кэролайн ласково засмеялась:
— Я имела в виду портрет.
— О! О, я понимаю. Он очень искусно сделан. Этот дом похож на зачарованный замок. Где это находится?
— Близ Гилдфорда. Он называется Саттон. Это наше фамильное гнездышко. Впрочем, сейчас там никто не живет.
— Он выглядит таким старинным. Так и есть?
— Да, он застал еще Тюдоров. Его построил сэр Ричард Уэстон, придворный Генриха VIII.
— Вы происходите от него?
— Нет. Прямых потомков не осталось. Нашу связь с этим родом можно назвать более чем дальней. По сути дела, мой дедушка, Джон Уэбб, принял фамилию Уэстон, чтобы стать наследником.
— Значит, вы — урожденная мисс Уэбб Уэстон? А ваш брат — капитан Уэбб Уэстон? — глаза Горации снова обратились к портрету и теперь жадно впитывали каждую подробность.
— Да. Его зовут Джон Джозеф. В моей комнате есть еще один его портрет, который я написала сама. Хотите взглянуть на него?
— Если можно, пожалуйста.
Они прошли в комнату Кэролайн. Там, между портретом Фрэнсиса, с одной стороны, и изображением добродушного мужчины в гетрах, стоящего рядом с женщиной, — с другой, висел портрет
— Что скажете?
Волосы Горации сверкнули в свете канделябров, когда она обернулась и пристально взглянула на Кэролайн.
—Надеюсь, он еще не женат и не обручен? — спросила она.
Кэролайн снова не смогла сдержать улыбки, настолько непосредственно держалась Горация, то и дело поглядывавшая на портрет Джона Джозефа.
— Нет, еще нет. А что?
— А то, — произнесла дерзкая девчонка, — что я решила выйти за него замуж.
— Леди Горация! — воскликнула Кэролайн, шокированная и позабавленная одновременно. — Вы ведь еще слишком молоды. А он уже вполне зрелый мужчина.
— Молодые девушки, — рассудительно ответила Горация, — имеют обыкновение взрослеть, а молодые люди в возрасте вашего брата, как правило, нисколько не меняются на протяжении нескольких лет.
В этом заявлении было столько здравого смысла, что Кэролайн не нашлась что ответить, и только тряхнула головой. Тут до них донесся голос Фрэнсиса:
— Кэйро, ты где? Риверс, кажется, хочет сказать тебе несколько слов.
Вопрос был в том, как разместиться за столом. Изначально Кэролайн планировала посадить во главе стола Фрэнсиса, а на противоположном конце — Элджи, но теперь она решила поместить своего деверя по правую руку от графини Уолдгрейв. Когда эта небольшая проблема была улажена, начался обед, который оказался поистине великолепным. Хозяйка могла гордиться тем, как миссис Риверс приготовила рождественские блюда. В доме номер 7 по Генриетт-стрит никогда не подавали прежде настолько изысканных яств. Наконец Кэролайн, у которой еще звенели в ушах многочисленные похвалы, поднялась из-за стола и повела дам в гостиную, а Фрэнсис и Элджи закурили сигары.
Элджи, выпивший куда больше обычного, очень удивился, когда через пять минут Фрэнсис под предлогом того, что ему понадобилось побеседовать с Риверсом, поднялся из-за стола и вышел из комнаты. А еще больше он удивился, когда еще через минуту-другую Кэролайн украдкой просунула голову в дверь и, убедившись, что Элджернон сидит один за столом, ускользнула.
Что-то бормоча про себя, Элджи налил еще стакан портвейна. И тут дверь снова открылась, и на пороге появилась Энн Уолдгрейв. Элджи немедленно вскочил, но Энн сказала:
— Сидите же, мистер Хикс. Я просто хотела найти игральные карты.
— А что, они в столовой? — изумленно спросил Элджи.
— Я не знаю. Кэролайн ушла на поиски Риверса и почему-то не стала звонить служанке.
Элджи показалось, что графиня весьма озадачена.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил он.
— Пожалуйста, если вам не трудно.
Они подошли к комоду, Элджи зацепился за деревянную ручку, пошатнулся, упал навзничь и, наконец, очутился у ног графини.