Солдат - всегда солдат
Шрифт:
— Плохо. Задето лёгкое, большая кровопотеря, а самое неприятное, что пулю нам так вытащить и не удалось. Засела у самого позвоночника.
— Выходит, он теперь инвалид? — охнул Димка.
— Боюсь, до этого он не доживёт. Возраст, организм сильно изношен, а тут ещё это. Так что… — Врач растерянно развёл руками. — Я сделал всё, что мог.
— Я понимаю. Спасибо, доктор, — опустив голову, с трудом выдавил Димка.
Подойдя к замершей посреди коридора матери, он молча прижал её к себе и, глубоко вздохнув, прошептал:
— Прости, мама.
— Это ещё не всё, сынок, — всхлипнула женщина. — Настя твоя.
— Что? Как? Как нет? Куда она делась? Уехала что ли? — растерянно зачастил парень.
— Убили. Случайная пуля, — прошептала женщина так тихо, что Димка едва расслышал её слова.
— Где? Кто? — только и смог произнести парень.
— После того, как ты его… Он успел выстрелить. Там патруль был, в стороне, они всё видели, но подбежать вовремя не успели. Толпа смяла, когда бежать кинулась. Видели только, как всё случилось, — всё так же еле слышно проговорила мать. — Они и вызвали машину, чтобы вас в санчасть отвезти.
— Мама. Этого быть не может. Я же… Она… Она беременная была. Выходит, они ребёнка моего убили, — прохрипел Димка, опускаясь на колени и хватаясь за голову.
— Господи! Да за что же нам это всё?! — всхлипнула женщина, осторожно гладя сына по голове.
Справившись с нахлынувшими эмоциями, Димка утёр набежавшие слёзы, выпрямился и, развернувшись, направился в палату, где лежал отец. Стараясь не шуметь, он осторожно придвинул к койке табурет и, присев, всмотрелся в с детства знакомые черты. Осунувшееся, морщинистое лицо отца казалось восковой маской на фоне серой от многочисленных стирок наволочки. Взяв старика за руку, он осторожно погладил мозолистую ладонь и до хруста сжал зубы.
— Не плачьте, — прошелестел в воцарившейся тишине едва слышный голос. — Я хорошую жизнь прожил. Знаю, что не всегда правильно, глупо жил. Но хорошую. Ты прости меня, мать. За всё. Если можешь, конечно. Я тебя всегда любил. И ты, сынок, тоже прости. Не держи зла.
— Забудь, батя. Что было, то прошло. Быльём поросло. И не разговаривай, тебе силы беречь надо, — быстро ответил Димка, сжимая руку отца.
— Нет, сынок. Это всё. Лучше помолчи и послушай. Сказать многое надо, а говорить трудно, — прохрипел старик. — Если домой попадёшь, под кроватью нашей, у стены, половицу подними. Деньги там, для тебя. Хотел тебе подарок на двадцать пять сделать. Машину купить. Да не вышло. А когда затрясло, не до того стало. Так что, считай, это мой посмертный подарок. Я хоть и пил, как кляча последняя, а про тебя никогда не забывал. Да и пил-то больше от обиды. А деньги — это те, что я успел до увольнения скопить и вовремя на зелёные поменять. Твоё всё. И прости меня, если сможешь. А теперь дай с матерью попрощаться, — добавил он, с трудом протягивая руку жене.
Быстро встав, Димка уступил место матери и, отойдя в сторону, машинально погладил по головке прижавшуюся к бедру Нюську.
— Ты прости меня, любушка моя. Не такой тебе муж нужен был, да видать, судьба тебе такая выпала, всю жизнь со мной мучиться. Прости. А я тебя там ждать буду.
Голос его звучал всё тише и под конец пропал. Рука старика обмякла и безвольно свесилась с кровати. Упав на грудь мужа, женщина тихо заплакала. Только теперь Димка вдруг понял, что его родители не просто прожили всю жизнь вместе. Они любили друг друга. И только теперь до него дошло, как несправедлив
Доверчиво прижавшаяся к его бедру девочка шевельнулась, пряча лицо у его ладони. Понимая, что ребёнка надо успокоить и укрыть от зрелища мёртвого тела, он взял ребёнка за руку и тихо вышел из палаты. Выведя Нюську в коридор, он прислонился к стене и, глядя на ребёнка, попытался придумать, как правильно объяснить девочке, что её мамы больше нет, машинально поглаживая её по головке. Но сомнения его разрешила сама Нюська, тихо спросив:
— Дядя Дима, а мама тоже на небо ушла, как Наташка?
— Да, солнышко. Как Наташка.
— И дедушка?
— И дедушка, — ответил Димка дрогнувшим голосом.
— А как же теперь я?
— Что ты? — не понял парень.
— Что теперь со мной будет? Ты меня отдашь?
— Куда? Кому? — растерялся Димка. — Никому я тебя не отдам. Ты моя дочь. Так всем и отвечай, кто спрашивать станет, — решительно ответил он, опускаясь перед ней на колени.
Вышедшая из палаты мать услышала его слова и, подойдя к сыну, решительно сказала:
— Правильно, сынок. Наша она. И воспитывать мы её сами будем. Справимся. Поднимем. Господь отца забрал, зато дочку дал. Не бойся, Аннушка, никому тебя не отдадим. Наша ты. Анна Веселова. Так и отвечай. А документы потом переделаем, когда время будет.
С этими словами женщина одним движением взяла девочку на руки, и Нюська, доверчиво прижавшись к ней, крепко обняла названую бабушку за шею.
С тех пор прошло много лет. Правительство сумело взять ситуацию под контроль. Города снова отстроили, наладили производства и инфраструктуру. Начали работать школы, вузы и различные академии искусств. В картинной галерее Санкт-Петербурга состоялась первая выставка молодой, но очень талантливой художницы. Первая со времён катаклизма.
Приглашённые гости и ценители прекрасного медленно фланировали вдоль выставленных картин, тихо обмениваясь впечатлениями. Наконец, когда все сумели как следует рассмотреть выставку, организатор попросил гостей собраться в центре и под громкие аплодисменты представил автора. Молодая девушка в строгом вечернем платье смущённо улыбалась, кивая и быстро повторяя одно и то же слово:
— Спасибо, спасибо за понимание.
Стоявший рядом с ней организатор вскинул руки, прося тишины, и с широкой улыбкой сказал:
— Анна. Теперь я прошу вас сказать несколько слов нашим гостям.
— Спасибо, — снова улыбнулась девушка. — Я хочу поблагодарить всех пришедших на эту выставку. Так сложилось, что это первая выставка с тех страшных времён, когда случилась катастрофа. Но этого события не произошло бы, если б рядом со мной всё это время не было моих близких. К сожалению, в прошлом году мы похоронили бабушку, и теперь я могу сказать это только отцу: папа, спасибо тебе. Я тебя люблю.
Все присутствующие дружно обернулись, с интересом разглядывая стройного, жилистого мужчину с седым ёжиком коротко стриженных волос и военной выправкой. Смущённо улыбнувшись, мужчина вздохнул и неожиданно громко ответил: