Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном
Шрифт:
– Да вы что?! Откуда у нас такие сумасшедшие деньги?
– Ничего не могу сделать.
Я понуро отхожу от кассы и вижу надпись на двери: «Дирекция Большого театра». Открываю дверь, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Смотрю – табличка: «Главный дирижер Большого театра С. А. Самосуд». Я захожу – секретарши нет, прохожу дальше, открываю следующую дверь. Там солидные мужи о чем-то спорят. Я открываю дверь пошире.
Наконец С. А. Самосуд обратил на меня внимание:
– Ты что здесь делаешь, мальчик?
– Мы сейчас изучаем «Слово о полку Игореве», –
Смотрю, он открыл свою книжечку, пишет что-то там.
– Сколько, мальчик, тебе билетов надо? Иди в кассу с этой бумажкой.
По дороге читаю. На именном бланке написано: «Выдать подателю сего столько-то билетов». Я подхожу к кассе, подаю в окошечко бумажку.
– Ты откуда это взял? – изумленно спрашивает кассирша.
– А разве там не написано? – с достоинством ответил я.
Не знаю, откуда она взяла эти билеты, но выдала на весь класс и по восемь рублей.
Ольга Прокофьевна часто задавала нам писать сочинения – домашние и классные. Классным сочинением я за два часа почти всю тетрадку исписывал. Ей очень нравились мои работы. Помню, писали мы сочинение по роману Николая Островского «Как закалялась сталь». А у Островского свой слог – очень простые, не очень длинные фразы, но очень выразительные, емкие. Я решил тоже писать простыми фразами и накатал целую тетрадку. Кажется, только одна страничка оказалась незаполненной. Ольге Прокофьевне так понравилось мое сочинение, что она на следующий день читала его перед всем классом.
Как-то я написал домашнее сочинение на тему «Влияние русских и западноевропейских писателей и поэтов на творчество Пушкина». Исписал три тетрадки. Я тогда, помню, перелопатил кучу литературы. Это был юбилейный 1937 год – отмечалось столетие со дня гибели Пушкина, поэтому печаталось множество интереснейших материалов в газетах и журналах. Она мое сочинение направила в район и очень гордилась, что ее ученик написал такую работу.
Ко дню пушкинского юбилея мы поставили также несколько сцен из «Бориса Годунова». Я до сих пор помню наизусть многие строки из изучаемых тогда произведений.
Много внимания Ольга Прокофьевна уделяла правильности нашей речи, и не только содержанию, но и форме изложения. Часто можно было слышать: «Не части, говори четко каждое слово, ясно выражай свои мысли, говори грамотно, обязательно выговаривай все окончания, строй фразу правильно. У тебя должно быть подлежащее, сказуемое. Не забывай знаки препинания, когда говоришь». Иногда она разбирала какую-то фразу ученика перед всем классом и при участии всех учеников. Было не обидно, а даже интересно, тем более что это никого не минуло. Каждый из нас прошел эту школу.
Вступление в комсомол
В школе в Строгине ни октябрятской, ни пионерской организаций не было. И когда я пришел в Тушино, то, перешагнув через пионерию, сразу вступил в комсомол. Это было в 1936 году. Принимали меня в
Тогда нужно было не только устав знать назубок, но и фамилии, имена, отчества всех секретарей ЦК комсомола. Очень дрожали. На самом деле все оказалось не так страшно.
Мы все были активными комсомольцами. Я помню, когда были выборы в Верховный Совет – уже после принятия Конституции СССР 5 декабря 1936 года, – одним из кандидатов был Мехлис. Мне тогда было семнадцать лет, но меня уже обязали быть агитатором. На большом собрании в аэроклубе я говорил речь в поддержку Мехлиса. А в Строгине, где развесили плакаты с его биографией и портретом, какие-то хулиганы исправили вместо Мехлис – «Мехлисть». Все это спешно убрали.
В тушинской школе хорошо была поставлена спортивная работа. Обострение международной обстановки во второй половине 1930-х годов порождало ощущение надвигающейся войны. И нас готовили к этой войне.
На уроках военной подготовки нас обучали военному строю и командам, показывали, как пользоваться противогазом, знакомили с винтовкой, гранатой. В коридорах школы можно было видеть плакаты и стенды с изображением и муляжами оружия. Занятия военным делом на уроках совмещали с пробежками в противогазах, лыжными кроссами, общей физической подготовкой. Много стреляли в тирах.
Девушек готовили как сандружинниц: учили оказывать первую помощь раненым, накладывать шины, делать перевязки. Мы были первыми в Москве и области, кто сдал нормы на значок БГТО – «Будь готов к труду и обороне!». В почете были «значкисты» – ребята, на груди которых красовались значки БГТО, ГТО и «Ворошиловский стрелок».
Часто ходили на каток. Замечательный каток с теплыми раздевалками был построен около Тушина. Другой – рядом с аэроклубом. Ведь в те годы, когда строили заводы, одновременно оборудовали рядом с ними спортивные сооружения.
Спорт мы любили. Спортивная одежда была, конечно, очень примитивной. Например, лыжи я крепил на валенки. Как-то приехал я в школу, а мне ребята говорят, что надо ехать на соревнования в Красногорск – в команде не хватало одного лыжника. Я и поехал. В валенках. Через два дня узнаю, что занял там первое место среди юношей. Тут же меня пригласили в спортклуб, на заводе бесплатно выдали хорошие лыжи, лыжные ботинки, костюм. И три года – с 1936 по 1938-й – я выступал на соревнованиях и завоевывал первое место – был чемпионом Красногорской лыжни.
А как развивали спорт! Какие чемпионы появились! А почему? Да потому, что в каждой деревне – спортивная площадка: футбольное поле, турник. И это было доступно для всех. Там вся молодежь собиралась. Каждую субботу и воскресенье на спортплощадке было полно парней и девушек. Любимой игрой был волейбол.
Танцами мы не увлекались, а вот петь любили. Когда мы собирались попеть, к нам приходил наш учитель музыки. Он сам был молодым, лишь недавно окончил консерваторию, чудесно играл на пианино. На выпускном вечере он остался с нами на всю ночь и много играл – чувствовалось, что он весь жил в музыке…