Солдат
Шрифт:
Лейтенант дождался кивка и исчез в темноте.
— Да идите все нахрен… — злобно прошептал Ваня и полез в яму от корней дерева. Снял пистолет-пулемет с предохранителя, пристроил рядом с собой гранату и начал тихонько звереть от собственного бессилия.
Да и как тут не озвереешь. Кроны деревьев зарывали луну, уже в паре десятков метров ничего не было видно, а маскхалат мгновенно промок — яма была забита липкой жидкой грязью. Убивать никого не хотелось — но и умирать тоже. Мелькнувшую было в голове мысль о том, чтобы затихариться и пересидеть предстоящий
А еще, ни с того ни с сего, дико хотелось курить, несмотря на то, что Ваня за всю свою жизнь выкурил всего пару сигарет.
Немцы никак не хотели появляться, хотя время ушло далеко за полночь. Иван было понадеялся, что они вообще не придут, как послышалось негромкое приближающееся жужжание.
«Самолет… — догадался Ваня — Наш, немецкий? Больно уж тихо жужжит…»
Но почти сразу же, жужжание заглушил басовитый рев и частые сухие хлопки, очень похожие на очереди пулемета.
«Перехватили!» — Иван задрал голову в небо и успел заметить мелькнувшую через прорехи в кронах деревьев, стремительно промчавшуюся черную тень.
Потом появилось быстро приближающее зарево и через несколько секунд в лес врезался горящий небольшой самолетик с парными крыльями. Крылья и хвост сразу оторвало, но фюзеляж каким-то чудом проскользнул между деревьев, ровно приземлился на землю и уткнулся носом в толстый дуб всего в паре десятков метров от Ивана. Из пылающей кабины стал бешено рваться человек.
Тишину в лесу пронзил пронзительный женский голос:
— Мамочки-и-и-и, помоги-и-и-те, а-а-а-аа, помоги-и-те!!!
— Твою мать, да это же баба… — Иван собрался вскочить, чтобы помочь летчице, но тут же рухнул обратно в яму, потому что заметил в отблесках огня, мелькнувшие невдалеке между деревьев темные человеческие силуэты.
— Помоги-и-ите-е-е!!! — крик заживо сгоравшей летчицы сорвался на дикий визг…
Глава 8
Ваня прекрасно понимал, что провалит операцию, если покинет позицию, но бездействие стало настоящей пыткой.
«Сука… — Иван закрыл уши, чтобы не слышать крики летчицы. — Она все равно не выживет… — убежденно шептал он про себя. — Уже не выживет, если даже я ее вытащу…»
Его, в буквальном смысле, корежило, зубы скрипели, из глаз текли слезы, руки тряслись, а мышцы сводили судороги. Никогда в своей жизни Ваня не испытывал такого. Никакая боль не могла сравнится с муками, которые он сейчас испытывал.
Наконец, обгорелая, черная фигурка обмякла и замерла. В лесу наступила зловещая тишина, среди которой слышался только треск догорающих обломков и шелест листвы в кронах деревьев.
Одновременно, отключились все эмоции, словно кто-то щелкнул тумблером. В голове Ивана наступила мертвая тишина, исчезли все мысли, дикая злость на самого
Среди деревьев снова мелькнул силуэт, затем второй и третий. Ваня крепко сжал рукоятку гранаты и потянул шнур за фарфоровое колечко.
«Раз, два, три…»
Едва различимая в темноте граната по высокой дуге полетела в неглубокую лощинку, где скрылись немецкие диверсанты.
Через пару секунд глухо бабахнуло, полыхнула короткая вспышка, над кустами вспухло хорошо заметное облачко дыма, а тишину снова прорезал утробный вопль.
Почти сразу же, рядом с первой взорвалось еще две гранаты, все вокруг расцвело множеством сверкающих огоньков.
Над головой противно свистнуло, перед Иваном взметнулись несколько фонтанчиков, по лицу секануло крошками земли.
— Блядь… — Ваня с перепугу нырнул на дно ямы.
По бокам часто закашляли автоматы, потом в стрельбу вплелся басовитый рык пулемета. Взорвалось еще несколько гранат. Иван собрался с духом, осторожно выглянул и ничего не разобрал среди хлещущего по деревьям ливня трассеров.
А потом неожиданно заметил две фигурки, скользнувшие в сторону немцев и уж совершенно неожиданно для себя, сам рванул за ними.
— Куда ты дебил?!! — зло заорал он, но было уже поздно — ноги сами по себе понесли Ваню в лес.
Но уже через несколько десятков метров он совершенно потерял ориентацию и резко притормозил, взрыв сапогами землю.
Автоматы и пулемет лупили позади и левее, вокруг чернела сплошная темнота, свозь которую едва угадывались стволы деревьев.
— Твою же мать… — Ваня растерянно оглянулся и тут же полетел на землю, сбитый с ног кем-то неизвестным, внезапно выскочившим из кустов.
Машинально отпихнув его ногой, Ваня заорал от неожиданности:
— Блядь!!!
— Блядь! — тоже по-русски приглушенно ругнулся неизвестный, отпрянув от Ивана.
Ваня облегченно вздохнул, но тут, непонятный мужик, вдруг сорвался с места как спущенная пружина и навалился на Ваню.
Плечо пронзила резкая боль, потом рядом с головой, резанув скулу, в землю с хрустом вонзился клинок.
Иван опять заорал, заблокировал следующий удар предплечьем и, саданув в висок локтем, сбил с себя странного диверсанта. Потом сразу навалился на него, левой схватив за руку с ножом и, хрипя от злости, принялся молотить правым кулаком.
Тот забарахтался, попытался скинуть его, наподдав коленом, но уже после третьего удара обмяк.
Иван все не мог остановиться и молотил как заведенный.
— Сука, гандон штопаный, собака сутулая, залупа…
Рядом мелькнул луч фонарика, Иван опомнился, схватился за болтающийся на ремне автомат и на коленках рванул за дерево.
— Свои, Шустрый! — гаркнули голосом старшины, а потом из кустов выскочила массивная фигура.
— С-сука… — выдохнул Ваня, заикаясь от волнения. — С-сука…
Науменко еще раз мазнул фонарем по сторонам и припал на одно колено возле неподвижного тела немецкого диверсанта.