Солдатская дорога домой
Шрифт:
Правда, полет с первой же минуты шел в очень ровном режиме. Без всяких приборов, по своим ощущениям, Радин сразу определил: постоянное ускорение около двадцати метров в секунду - перегрузка всего лишь, примерно, в два раза! Ее они могли переносить сколько угодно времени. Он прикинул в уме: если ничто не изменится, продержаться надо каких-то девяносто часов. Не полет, а прогулка!
Но все-таки момент приземления мог преподнести сюрпризы. К этому времени нужно было собрать все силы. Уже вскоре после начала полета Радин сказал:
– Надо будет спать, Вил...
Это был обычный гипнотический сеанс, Широко применявшийся в космических полетах. Человек, погруженный в сон, легче переносит радиацию и перегрузки. Роль гипнотизера на корабле выполнял автомат. Он вызывал сон, он будил. Выработать привычку подчиняться такому автомату, говорившему, как правило, голосом начальника экспедиции, входило в цикл обязательной подготовки.
Из них двоих спать мог только один. Значит, сон выпадает на долю Тополя, как более слабого. Радину придется держаться на стимуляторах. Ну и еще на суровом приказе себе - не спать!
– Раз, два, три, четыре... Раз, два, три, четыре, пять... Если не будет особой команды, проснешься сам, как только замедление будет закончено...
Радин услышал ровное дыхание уснувшего Тополя. "Ну вот, - сказал он себе.
– Теперь, наконец, все..."
Рев тормозных двигателей оборвался толчком. Микрофон внешней связи донес мерное лязганье. Все это были приметы того, что они уже в атмосфере, - в космосе не распространяется звук! И, кроме того, он уже всем телом чувствовал самую нормальную земную тяжесть!
– Вил, - позвал Радин.
Говорить было трудно. Тяжелый, раскаленный металл заполнял мозг, грозил изнутри разорвать череп. Даром перелет не прошел. Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза.
Но он все-таки еще заставил себя говорить:
– Есть звук уже, Вил. Значит - воздух! Мы на Земле, Вил!
Он слышал дыхание Тополя, шорохи. Тополь, несомненно, проснулся. Но почему он молчит?
Тогда он спросил:
– Волны радиофона не могут выйти за пределы этой коробки? Да скажи мне, Вил! Ты специалист в этой области.
Он спрашивал очевидное, то, что хорошо знал сам. Ему было важно услышать голос Тополя. И тот ответил:
– Нет. Корпус будет экраном...
"Повернуться к нему, - подумал Радин.
– Но ведь сил же нет! Я не могу даже пошевелить пальцем!"
Лязганье стало громче. Теперь оно сопровождалось шипящими и журчащими звуками, похожими на утробные вздохи и бульканье. Сливали горючее?
"Блоки выгрузят, ракету - на переплавку, - подумал Радин и удивился своему спокойствию.
– Что ж. И такое может случиться. Но домой мы пришли".
Лязганье стало реже. Его сопровождал треск и" легкое постукивание по корпусу ракеты.
"Похоже на ревизию корпуса, - подумал Радин.
– Но почему же так срочно? Даже не разгружая ракеты! Неужели это промежуточная станция? Опять грузят блоки? Если придется продолжать
Вдруг всякий шум оборвался. Ракета дернулась и замерла. Но, может, она летела теперь так - без единого рывка и вибрации? Времени терять, было нельзя.
– Вил, - сказал он.
– Возможно, нам снова придется продолжать полет.
Тополь не ответил.
– Да скажи что-нибудь, Вил!
Перемещение закончилось. Радин почувствовал, что ракета мягко легла на подставку. Судя по направлению силы тяжести, она лежала параллельно земной поверхности. Нет, пока еще это не было похоже на запуск. По-прежнему стояла полная тишина.
И вдруг, словно крышка челнока противоперегрузочной ванны, верхняя половина того отсека, в котором они стояли, беззвучно отделилась сразу по всему периметру и пошла вверх!
Оберегая глаза Радина, мгновенно сработала люминесцентная защита, окрасив прозрачную оболочку шлема в темно-фиолетовый цвет. Радин поднял руку и откинул забрала шлемов - сперва тополевского, потом своего.
Они стояли в море солнечного света, приглушенно льющегося сквозь огромную матовую полусферу потолка. Ракета лежала в центре гигантского зала, отделенная стенами прозрачного цилиндра от всего остального пространства.
И у этих стен, совсем рядом, на расстоянии всего лишь двух-трех шагов, стояли люди. Обычные люди в белых и голубых комбинезонах. Они смотрели восторженно и изумленно.
Так смотрят на чудо.
Радин вытянул руку.
– Здравствуйте, - сказал он.
– Мы - экипаж космического корабля "Сигнал". Время старта - 2017 год. Мы выполняли задание по защите атмосферы Земли.
Он говорил и слышал свой голос, тысячекратно усиленный, громом раздающийся под сводами этого огромного солнечного зала...
Они не знали, что известие о них принес на Землю первый же грузовой корабль-автомат. Он принес его в кассетах своей кинолетописи.
То, что они были люди, не вызвало сомнений. По типу скафандров был установлен год отлета, а затем и название корабля, имена. По характеру снаряжения, и ритму всего поведения было оценено состояние, в котором они находились (как очень далекое от катастрофического).
И потому, что они возвращались на Землю, хотя их давно уже считали погибшими, и потому еще, что были они посланцами эпохи героического прошлого - года столетия Октября, - весть о них всколыхнула планету.
Не было человека, который не знал бы о них.
Вторая грузовая ракета прибыла к сфере еще до возвращения первой ракеты на Землю. Она действовала по строгой программе - выгрузить и погрузить блоки, заменить автомат для наплавки кромок на более совершенный.
Но уже третью ракету (она была тоже в пути!) догнал радиоприказ: разблокировать все системы контроля на входах и выходах, не покидать сферы до тех пор, пока на корабль не проследуют два блока типа АБВГ. На языке, понятном командному устройству ракеты, это значило: пока на корабль не проследуют два блока с произвольными габаритами и самопрограммирующимся поведением.