Солдатский долг
Шрифт:
Едем в 70-ю армию к В.С. Попову, на участке которого тоже обозначился успех.
Василий Степанович Попов, как и Батов, занимал своей армией участок протяженностью 14 километров. Силы в армиях были примерно одинаковые (везде ощущался у нас большой некомплект в людях, численность дивизий колебалась от 3,5 до 5 тысяч человек).
Но условия наступления на участке 70-й армии были значительно лучше, чем у 65-й, над флангом которой нависал город-крепость Штеттин с сильным гарнизоном, тяжелой артиллерией и кораблями, которые могли своим огнем доставить много неприятностей.
У Попова тоже был хорошо оборудованный наблюдательный пункт, с которого можно было следить
Войска армии приступили к форсированию реки под прикрытием артиллерийского огня. Артподготовка здесь началась несколько позже, чем у Батова, и продолжалась 60 минут. Переправа осуществлялась на широком фронте с помощью множества лодок, заранее подтянутых к восточному берегу Вест-Одера. Главный удар армия наносила на 4-километровом участке, создав плотность артиллерии до 200—220 орудий и минометов на километр фронта. Под прикрытием артиллерийского огня вся масса наплавных средств одновременно устремилась к противоположному берегу. Все, кроме гребцов, вели огонь из пулеметов и ручного оружия.
Противник оказывал упорное сопротивление. По докладу командарма, за утро войска на плацдарме отбили свыше 16 вражеских контратак. К нашему прибытию на западный берег Вест-Одера переправились 12 стрелковых батальонов с пулеметами, минометами и несколькими 45-миллиметровыми орудиями. Противник, пользуясь недостатком на плацдарме артиллерии, донимал нашу пехоту танковыми атаками. Большую помощь пехотинцам в это время оказала авиация.
Бои были тяжелые, люди дрались геройски. Упорство, взаимная выручка и страстное стремление победить помогли им отразить все вражеские удары.
Нам довелось наблюдать работу саперов. Работая по горло в ледяной воде среди разрывов снарядов и мин, они наводили переправу. Каждую секунду им грозила смерть, но люди понимали свой солдатский долг и думали об одном – помочь товарищам на западном берегу и этим приблизить победу.
Долг для них был превыше всего!
В огне и дыму я видел командиров и политработников. В этом аду они умели все подчинить точному расчету, поддержать организованность и строгий порядок.
Все командиры и политработники отвечали своему назначению. Своим мужеством они подавали пример и пользовались глубоким уважением среди подчиненных. Это чувствовалось везде.
Впервые мне пришлось видеть Попова в необычном для него состоянии. Он заметно нервничал и горячился. Причиной тому было то, что артиллерия не смогла подавить сильный опорный пункт в районе Грайфенхагена, напротив разрушенного моста через Вест-Одер. Огонь нескольких пулеметов и реактивных противотанковых гранатометов (панцер-фауст) гитлеровцев долгое время не давал нашим частям продвинуться по дамбе и использовать ее для переброски артиллерии и другой тяжелой техники.
Командарм разыскал лиц, виновных в этом упущении. Наверное, крепко досталось бы товарищам. Пришлось мне вмешаться и немного успокоить расходившегося Василия Степановича. Кстати, дружной атакой пехоты, поддержанной летчиками-штурмовиками, злополучный опорный пункт был обезврежен. Тут же на наших глазах саперы подвели к дамбе понтоны. К концу дня на Ост-Одере действовали девять десантных и четыре паромные переправы и 50-тонный мост. По Вест-Одеру курсировали шесть паромов, буксируемые автомашинами-амфибиями. На западный берег стала прибывать артиллерия, столь необходимая войскам, сражавшимся на плацдарме.
Распрощавшись с Василием Степановичем и его ближайшими помощниками, пожелав им успеха (в нем уже можно было не сомневаться), мы убыли на свой КП.
Сильно тревожили нас события на направлении
На 49-ю армию возлагались большие надежды. Взаимодействуя с правофланговыми частями 1-го Белорусского фронта, который начал наступать раньше, она должна была нанести рассекающий удар по противнику, отбросить части его 3-й танковой армии на север и северо-запад, под удары нашей 70-й армии. Учитывая важность задачи, 49-й армии больше других выделили средств усиления. И вдруг Гришин топчется на месте.
Разбираемся в причинах неудачи. Главная из них – ошибка армейской разведки. Здесь междуречье изрезано многочисленными каналами. Один из них разведка приняла за основное русло Вест-Одера. В результате весь огонь артиллерии был обрушен на берег канала, оборонявшийся незначительными силами противника. А когда наша пехота преодолела канал и подошла к Вест-Одеру, ее встретил губительный вражеский огонь. Форсировать реку не было возможности.
Командарм И.Т. Гришин принял все меры к подготовке нового удара и просил разрешения возобновить штурм 21 апреля. Учитывая, что если он прекратит операцию, то противник получит возможность перебросить свои силы с этого участка на направления, где у нас наметился успех, я приказал командарму 49 утром возобновить наступление.
Ошибка командования 49-й армии в определении исходного положения для своего первого эшелона послужила нам всем горьким уроком. Тем более было обидно, что в штабе армии были аэрофотоснимки всего участка наступления. Конечно, доля вины ложилась и на нас – командование фронта: видно, плохо мы проверили готовностъ армии к действиям. Нечего говорить о переживаниях Гришина. Все мы чувствовали себя неловко, и каждый задавал себе вопрос: как же все это могло получиться и в чем именно его упущение? Такая внутренняя самокритика бывает очень полезна. Я верил, что впредь товарищи не допустят подобного промаха.
Принимая решение на продолжение наступления на участке Гришина, мы продумали вариант действий и на тот случай, если ему опять не удастся зацепиться за западный берег Вест-Одера. Тогда часть средств усиления, приданных этой армии, предполагалось немедленно перебросить к Батову и Попову. Возможность такой перегруппировки в процессе операции мы предусмотрели заранее, маршруты были изучены и подготовлены, так что никаких затруднений переброска войск вызвать не могла.
Подводим итоги первого дня операции. Они оказались более скромными, чем мы рассчитывали. Но все же войска двух левофланговых армий прочно закрепились на западном берегу Вест-Одера, вклинившись в оборону противника на отдельных направлениях до двух километров. Наибольшего успеха достигли войска 65-й армии. Бои по расширению и углублению захваченных плацдармов продолжались и ночью. Одновременно производилась усиленным темпом переброска войск на западный берег реки. С каждым часом наше положение там становилось прочнее.
Большую помощь пехоте в боях на западном берегу оказывала авиация 4-й воздушной армии, совершившая в этот день 3260 самолето-вылетов. Наше господство в воздухе было полное. Действия вражеской авиации ограничивались разведкой. В течение дня мы насчитали в воздухе 69 самолетов противника. Из них 10 было сбито.
Ночью вражеская авиация пыталась применить торпеды и плавучие мины для подрыва мостов, которые наводили наши саперы. На участке 70-й армии были схвачены вражеские водолазы-диверсанты, посланные тоже с задачей разрушать наши переправы.