Солдаты Армагеддона
Шрифт:
Не воевавшие инженер и пилот просто растерялись от такого количества кораблей противника, и я явственно видел, как у молодого парня от страха задрожали руки. Пришлось рявкнуть на него:
— Двигай к линкорам!
Вбитые во флоте рефлексы заставили его только коротко ответить:
— Есть!
И уже вполне спокойно начать действовать, а я стоял в стороне и с интересом смотрел на экран тактического компьютера, который выдавал информацию о положении в системе. Вышли мы вполне неплохо, чуть в стороне от внешнего кольца легких эсминцев охранения,
К нам посыпались запросы, но мы пока молчали, и, включив двигатели на всю мощность, рванули к планете, сделав небольшую дугу в сторону линкоров. Компьютер передавал в эфир какую-то ахинею, случайный набор слов и фраз, забивая каналы драконовской связи, и когда мы вышли на расстояние уверенного пуска торпед, пришлось стукнуть по руке пилота, чтоб не смел пускать торпеды. Он возмущенно повернулся и попытался что-то вякнуть. Пришлось пояснить:
— Не спеши, так велика вероятность, что их собьют. Подойдем ближе, рискнем.
Он растерянно проблеял:
— Так ведь нас может взрывом задеть.
— Ну и хрен с ним. Надеюсь, успеем свалить. Нам пока везет, а удача, она смелых любит… Вперед!
Громады драконовских линкоров приближались, и даже с такого расстояния на фоне планеты казались монстрами. Два из них были без явных повреждений и висели на более высокой орбите, а вот третий, явно недавно получивший хорошую оплеуху от защитников планеты, висел пониже, слабенько вращался вокруг оси и все время парил — выплескивая из пробоин в корпусе струи воздуха. Я злорадно усмехнулся: вот теперь время.
— Распределение целей. Первая торпеда — первый линкор, вторая — второй. Проложить курс корабля на столкновение с третьим, который ниже по орбите и, видимо, поврежден. Задача ясна?
И пилот, и инженер, поверив в русское «авось», быстро задвигали руками на терминалах управления огнем и прокладки курса, запустили программу брандера. Когда все было сделано, мы синхронно сорвались со своих мест и бегом понеслись по заваленным трупами драконов коридорам на транспортную палубу, где только нас ждали четыре десантных катера с бойцами моего взвода. Гулко топали тяжелые ботинки в пустых коридорах по залитой и уже засохшей кровью палубе, и приходилось постоянно перепрыгивать через туши драконов, которых после захвата охотника не было времени убирать, их только отодвинули в сторону, освободив проходы.
Несколько секунд, посадка на катера, и инженер передал циркулярно уже через внутреннюю связь между скафандрами:
— Есть выход на указанную дистанцию. Есть пуск торпед…
Теперь я.
— Всем. Приготовиться. Подрыв шлюзов.
Корабль тряхнуло и специальные вышибные заряды просто вынесли тяжелые створки, закрывающие ангары с нашими катерами, и в образовавшееся окно, в котором явственно была видна затянутая черными тучами поверхность планеты, мы рванули наружу, покидая драконовский «малый охотник», который в
Включив дополнительные одноразовые ускорители, катера стремительно неслись к спасительной атмосфере, стараясь подальше уйти от места применения термоядерных начинок наших противокорабельных торпед. Несмотря на гравикомпенсаторы, дикая перегрузка прижала и меня и всех остальных к спинкам сидений, и приходилось только хрипеть от боли, невольно слушая, как скрипят элементы крепления катера.
В наушнике раздался тягучий, переходящий на хрип голос пилота катера:
— Вижу подрыв линкора. Есть детонация. Линкор фрагментируется… Есть второй подрыв. Больше ничего не вижу, сгорели сканеры с этого борта…
Я прохрипел:
— Волна обломков не догонит?
— Не успеет. Но в атмосферу войдем жестко.
— Добро. Ждем третьего взрыва.
Пауза, такая тягучая, полная надежды — ну где же третий взрыв, неужели «малый охотник» не настиг своей цели. Как глас свыше, как долгожданная весточка, услышал хрип пилота:
— Есть третий взрыв.
Я не мог кричать от радости, но ликование и радость переполняли меня. Включив циркулярную связь по всему подразделению, передал:
— Всем. Даже если погибнем, то свое дело мы выполнили — три линкора драконов разнесли к махерсонову вымени. Поздравляю, господа!
Несмотря на перегрузки, эфир наполнился радостными хрипами. Странное впечатление — все страдают, мучаются, скрипят зубами от невыносимой боли, но радуются и даже умудряются отпускать шуточки. Но проявление радости прервал деловитый голос пилота:
— Внимание, входим в атмосферу.
Опять перегрузка, на этот раз тормозная, кораблик затрясло, причем в таком режиме еще нужно выполнять противоракетный маневр, а то вдруг кто-то вдогонку пальнет, после нашего эффектного прорыва.
Теперь вызов меня по отдельному каналу.
— Господин старший лейтенант, нас облучает система наведения зенитных ракет планетарной обороны. Пришел запрос по системе «свой-чужой». Сигнал стандартный, обновленный, коды свежие. Отправил ответ. Принятие ответа подтверждено. Попытка выхода на связь.
— На связь не выходить. Идем в определенный заданием район.
— Вас понял.
Хотя чего это я выпендриваюсь, еще собьют ненароком, да и оперативную информацию о небольшом городке Циркамо, где находится этот долбаный институт, не помешало бы получить.
Прошло двадцать секунд.
— Снова попытка выхода на связь.
— Соединяйся и выводи на меня.
— Понял.
Шуршание в динамике скафандра, и другой голос что-то пробубнил, я услышал только конец фразы. Пришлось самому говорить:
— Повторите.
Ответил радостный голос, в котором слышалось ликование.
— Это двести девяносто шестая полевая, назовитесь.
— Да сейчас. Хоть канал и шифрованный, но болтать не буду.
Пауза. Осмысление.
— Вас понял. Уважаю, но все равно встретиться придется.