Солдаты Вечности
Шрифт:
Он вернулся домой. Лестия спала и улыбалась во сне… Когда она проснулась, Йовен рассказал, что видел.
– Я думаю, все, кто остался жив, заперлись в детинце, – предположил он. – Как во время осады. Детинец – последняя надежда. К тому же он на горе, и князь с дружиной и прочими могут думать, что Ржавой Смерти труднее туда добраться.
– А на самом деле это не так? – спросила Лестия.
– Может быть, и так. Частично. Недаром ведь в детинце заражались и умирали реже, чем в целом по Брашену. Но это все равно не спасет. Разве что даст небольшую отсрочку. Если
– Ты. Ты не поможешь. Ведь это ты придумал.
– Теперь уже мы, – улыбнулся Йовен. – Ведь ты со мной, верно?
– Да, если ты этого хочешь, – улыбнулась она в ответ. – Навсегда.
Затем наступила ночь, после которой прошел еще один день (Йовен опять поднимался на колокольню и окончательно убедился, что в детинце топят печи и готовят пищу. Значит, там есть живые, потому что мертвым еда не нужна), и снова ночь, а наутро Лестия сообщила, что готова:
– Уверена, мне хватит сил.
– Хорошо бы подождать еще день, чтобы ты окрепла, но… Ржавая Смерть ждать не будет. Мы и так рискуем не успеть.
Шли налегке, в заплечных мешках – только самое необходимое. Зачем тащить с собой лишние вещи, если все равно не знаешь, какие из них тебе пригодятся завтра? Будет завтра, будут и вещи – вон целый стольный город Брашен забит ими. Бери – не хочу.
Медленно, несколько раз отдыхая за время пути, они поднялись к детинцу по мощеной дороге, трехвитковой спиралью опоясывающей гору, и Йовен кулаком постучал в запертую калитку, врезанную в правую нижнюю четверть дубовых, окованных железом ворот.
Глава 30
Харчевня «Нагайка» занимала полуподвал трехэтажного кирпичного здания постройки конца девятнадцатого века в старой, исторической части Бердска. В пяти минутах неспешной ходьбы от Бердского кремля, замкнувшего, подобно большинству кремлей древнерусских городов, свои мощные каменные стены в обширный треугольник по берегам рек Берди и Оби.
За всю свою жизнь Марта трижды бывала в столице Сибири Казачьей. Один раз в детстве, с мамой. Второй – по студенческому обмену после второго курса, на летних каникулах. И, наконец, три года назад, когда Патруль и Дозор согласовывали действия в одной из реальностей, а заодно и обменивались опытом. Для чего устраивали рабочие встречи широким составом. Сначала в Москве, а затем и в Бердске.
После чего Марта и запомнила, что вечерами свободные Дозорные часто собираются в «Нагайке» – выпить кружку-другую пива, поужинать и пообщаться вне служебной обстановки.
Кормили здесь вкусно, на стол накрывали быстро, а цены были вполне по карману людям с не самыми низкими доходами в стране. К тому же окрестные жители редко заглядывали в «Нагайку», предпочитая заведения попроще и подешевле.
Около двух с половиной часов назад Марта и Ольга без приключений выбрались из пустынного и по-осеннему тихого лесопарка, в ближайшей золото-валютной лавке обменяли часть золота на казачьи рубли и
Здесь Марта купила газету бесплатных объявлений и быстро нашла дорогое, но удобное съемное жилье – двухкомнатную квартиру совсем неподалеку, хозяйка которой не потребовала от них никаких документов, справедливо полагая, что четвертной билет Государственного казначейства Сибири Казачьей сверх оговоренной платы вполне способен заменить собой любой паспорт.
– Удивительно, – сказала Оля, когда они, бросив вещи, вышли из дома на улицу.
– Что именно? – поинтересовалась Марта.
– Как-то здесь все… непривычно свободно. Зашли, спокойно обменяли сто грамм золота неизвестного происхождения на рубли, никто и бровью не повел. С хозяйкой понятно – ей налоги платить не хочется. Но золото? Оно ж, по идее, должно быть под строгим контролем государства, разве нет?
– Зачем? – не поняла Марта.
– Что – зачем?
– Зачем контроль? Пойми, золота в Сибири много, и если за его движением устанавливать строгий контроль, то на руку это будет только чиновникам. А казак любит волю и терпеть не может, когда эту его волю ограничивает кто-то еще, кроме него самого.
– Так, наверное, и до анархии недалеко, – с сомнением в голосе предположила Оля. – Нет?
– Нет. Анархию господа казаки тоже не жалуют. Порядок должен быть. И он есть. Но это их порядок. Тот, который они сами установили.
– Но у нас ведь тоже порядок? И в твоей России, и в моей.
– Ты уверена, что это можно назвать порядком? – вздохнула Марта.
Оля подумала и согласилась, что порядком это назвать трудно.
– Сибирь Казачья – интересная страна, – сообщила Марта. – В первую очередь тем, что только на первый взгляд кажется очень похожей на наши с тобой России. Но этот первый взгляд обманчив. Здесь живут иначе.
– И в чем различие?
– Трудно объяснить словами. Ты же «щупач» – тебе, как говорится, и карты в руки. Чувствуй, ощущай, смотри и слушай. Сама поймешь.
Народу в харчевне было немного. Девушки уселись за свободный столик возле дальней стены и приступили к тщательному изучению меню – Марта заранее предполагала, что сюда они заглянули не на пятнадцать минут.
– Кто-нибудь обязательно клюнет на таких двух одиноких красоток, как мы, – подмигнула она. – Старайся не напрягаться и почаще улыбайся. У тебя очень привлекательная улыбка. С легким налетом тайны. Мужчинам такие нравятся.
– Эй, – шутливо толкнула ее под столом ногой Ольга, – мы что, мужиков сюда пришли снимать? Я этого делать не умею.
– Не простых мужиков, а Дозорных Реальности, – ухмыльнулась Марта. – То есть очень качественных представителей мужского пола. Элитных, я бы сказала. Считай, что ты находишься на приятном во всех отношениях задании. Уметь же тут ничего и не надо – доверься своей женской натуре, и все получится само собой.
– Я не могу полностью довериться своей натуре, – с преувеличенной серьезностью возразила Оля.
– Это еще почему?
– Я же «щупач». Мне надо их оценить с профессиональной точки зрения.