Солдаты живут
Шрифт:
72. Там же. Спасатели
У нас получилось нечто вроде ничьей. Мы не смогли добраться до Гоблина и Дщери Ночи, когда они были наиболее уязвимы. Их приспешники не знали, что мы утратили свое самое мощное оружие — во всяком случае, временно. Мои вороны, очень удачно вернувшиеся, только когда им пришло время стать посыльными Тобо, сообщили, что Ревун и Тобо остались в живых, но ранены. Они спрятались в лесу в нескольких десятках ярдов от того места, где лежат Дщерь Ночи и Гоблин. Они едва-едва оправились
Я попытался сообщить эту новость Дреме незаметно, но Сари была настороже. И через несколько секунд она довела себя до такого состояния, что даже Мурген не смог ее успокоить.
— Вы должны что-то сделать! — вопила она.
— Тебя Дщерь Ночи услышит, — рявкнул в ответ Мурген.
— Вы должны вытащить его оттуда!
— Помолчи!
Я был согласен. Кому-то нужно что-то сделать. И этим кем-то могу стать и я. Но единственную пользу я мог принести, лишь отдав в помощники своих ворон. Те по очереди сообщили, что Тобо или без сознания, или бредит. Они так и не смогли получить от него четких указаний. И отказывались передать приказы Неизвестным Теням. А те уже собрались в таких количествах, что их становилось просто невозможно не заметить, когда резко поворачиваешься или двигаешься.
— Мы не можем до него добраться, — сказал Мурген Сари и встряхнул ее. Она не слушала. Потому что если бы стала слушать, то ей бы пришлось услышать тяжелую правду.
Шукрат вышла вперед и сказала:
— Я могу его привезти.
Сари заткнулась. Даже Дрема перестала собирать остатки нашей армии и обратила на нее внимание.
— Для этого мне нужна лишь моя одежда, — добавила Шукрат. Ее акцент в последнее время стал почти незаметен, а на таглиосском она говорила достаточно свободно. — Под ее защитой чары меня не затронут.
Истерика у Сари мгновенно прекратилась. Никогда не пойму эту женщину. Я готов был поспорить, что она лишь станет сильнее.
Мы переглянулись. Без Тобо нам в живых не остаться. Только не в этом мире. Только не против таких врагов. Мы должны вернуть его быстрее, чем Дщерь Ночи обнаружит, какую возможность фортуна подбросила к ее ногам.
— Когда-нибудь вам пришлось бы мне поверить, — продолжила Шукрат. — По-моему, сейчас самое подходящее время рискнуть.
Похоже, не такая она дура, какой прикидывается.
А Тобо ей доверял.
Я взглянул туда, где Дрема что-то сердито выговаривала Икбалу Сингху и офицеру в сильно помятых хсиенских доспехах. Она услышала слова Шукрат, махнула рукой и кивнула, давая понять, что решение принимать мне. Я знал юных Ворошков лучше нее.
— Хорошо, — сказал я Шукрат. — Но я полечу с тобой.
— Как?
— Надену одежду Громовола…
Мои слова ее скорее развеселили, чем насторожили. Но она действительно тревожилась за Тобо.
Я обладаю почти навязчивыми представлениями о преданности, братстве и верности прошлому, поэтому мне иногда трудно поверить, что другие могут столь гибко реагировать на ситуацию, как они это делают. Я, например, не сумел бы настолько легко принять такое драматическое изменение
— Что, ничего не получится? — понял я.
— Нет. Одежда создана для каждого из нас специально. Индивидуально. — Акцент у нее был не сильнее моего, но запас слов не столь большой. И говорила она более простыми фразами, чем ей хотелось бы. — Впрочем, ее может перекроить портной с достаточными умениями. Правда, этим умениям учатся лет двадцать.
— Хорошо. Где сложена ваша одежда? В фургоне Тобо? — Парень обзавелся таким количеством всяческого барахла, что ему потребовался собственный фургон с возницей, чтобы таскать все это за собой. А в фургоне он возил все подряд — от магических принадлежностей до всяческих безделушек. Отличаясь бережливостью, он не любил что-либо выбрасывать. — Пошли.
Надеюсь, он не защитил фургон заклинаниями, которые помешают взять из него то, без чего мы не сможем спасти его задницу.
73. Там же. Спасение
Облаченная в семейную униформу, Шукрат выглядела гораздо внушительнее, чем прежняя симпатичная веснушчатая девчонка, вертевшаяся возле Тобо. Ее одеяние казалось живым и даже восторженным после возвращения к хозяйке. Окутывающая ее черная ткань развевалась, и Шукрат напоминала Неизвестную Тень, решившую сделаться видимой. Ее голубые глаза блестели.
— Я и отец Тобо полетим с тобой так далеко, как только сможем, — сказал я ей, хотя она, похоже, в ободрении не нуждалась. Она понимала, что если полетит Мурген, то рядом окажется и Тай Дэй. А Тай Дэй не доверял ей ни на грош.
Впрочем, наши иногда странные личные отношения Шукрат не интересовали. И уж тем более она не собиралась обсуждать их со старым хрычом вроде меня.
Шукрат забыла, что в тот день, когда она попала к нам руки, она тоже была облачена в ту же самую одежду. И была при этом не одна. Она забыла, что неуязвимых не бывает.
Чародеи всегда отличаются самоуверенностью. Особенно молодые.
Те, чья самоуверенность оправданна, остаются в живых и становятся старыми чародеями.
Следом за нами отправится взвод элитных бойцов — достаточно далеко, чтобы не уязвить гордость Шукрат, но достаточно близко, чтобы спасти ее пухленькую задницу, если уверенность юной чародейки окажется не совсем оправданной.
Уж ради Тобо я постараюсь, чтобы она хотя бы на день приблизилась к тому, чтобы стать старой чародейкой.
Мурген добыл пускатели огненных шаров для себя и Тай Дэя. Дядюшка Дой добыл сам себя вместе с Бледным Жезлом и пригласил себя поучаствовать в игре. Может, он и в несколько раз старше меня, зато до сих пор проворнее. Он и его ученики крались через искалеченный сражением лес настолько тихо, что я уже начал гадать, не оглох ли я ненароком. Мои старые кости заупрямились, и кончилось тем, что я очутился в арьергарде. Сегодня все тело упорно напоминало, что я был тяжело ранен, и не очень давно. Впрочем, оно это проделывало почти ежедневно.