Солдаты
Шрифт:
— Сенатор Бугарин. Благодарим вас за то, что вы пришли.
Стул позади стола повернулся и на него уставился тщедушный Флавий. Он был худощавым и жилистым, простой слуга в доме Марка, а теперь Спикер. Хотя он ненавидел такой типаж, Бугарин чувствовал, что Флавий был солдатом до мозга костей, тот, кому могли доверять ветераны, которые преобладали в Конгрессе, были ли они с Руси или из Рима. И так как язычники были в большинстве, конечно же, их человек будет управлять этой половиной Конгресса. Бугарин промолчал. Он просто приблизился к стулу, ожидая, что этот язычник встанет перед ним и проявит вежливость. Флавий, как
— Я перейду прямо к сути, — сказал Флавий по-русски, его акцент резанул по ушам Бугарина. — Мы оба знаем, что бедный солдат, убитый сегодня, не имеет никакого отношения к попытке убийства.
— Откуда вы это знаете? — вежливо спросил Бугарин.
Флавий протянул свои руки в жесте раздражения.
— Мы можем не соглашаться по многим важным вопросам, но нападению на президента. Никогда.
— То есть вы говорите, что он действовал один?
— Вы прекрасно знаете, что я говорю. Парень не виновен. Он должен был стоять в этих палатах, и получать медаль вместо того, чтобы быть повешенным толпой русских.
— Таким образом, вы утверждаете, что мы убили его?
— Черт тебя побери, — ругнулся Флавий на латыни, но Бугарин словно почувствовал, что тот сказал и ощерился.
— Республика гибнет; мы по-прежнему можем ее спасти, — продолжил Флавий, возвращая контроль над своим вспыльчивым характером.
— Республика? Она уже мертва, — рявкнул Бугарин. — Она умирала, когда ваши солдаты бежали у Капуа, неспособные даже вернуть себе свою же землю.
— У меня был брат в Одиннадцатом Корпусе, — холодно заявил Флавий. — Если он мертв, он умер, сражаясь, а не бегая. Я был солдатом большую часть моей жизни, и я знаю своих людей. Они настолько же хороши в битве, как и русские солдаты. Мне жаль, что я не могу задушить своими руками любого, кто бы ни начал эти слухи, про эту ложь о моих людях.
— Понятно, как бы вы реагировали в таком случае.
Флавий остановился на минуту, не уверенный в том, что говорить дальше.
— Это все, что вы хотели обсудить? — надменно спросил Бугарин.
— Нет, конечно нет.
— Тогда выкладывайте. Уже поздно, а у меня есть другие обязанности.
— Вы будете настаивать на выходе Руси из войны?
— Моя позиция хорошо известна.
— И что?
— Сейчас войну невозможно выиграть. Мы должны искать выход из нее.
— И это означает продажу Рима бантагам?
— А разве вы не рассматривали то же самое соглашение с Джураком?
Флавий замолчал на минуту.
— У вас есть шпионы, также как и у меня. Я знаю, что Марк, перед своей смертью, тайно встречался с послами, прежде чем они отправились в Сенат. И не забывайте, Флавий, что проблемы войны и мира лежат на Сенате. Великий полковник придумал такое разделение обязанностей между палатами, разве не так?
— Здесь больше не о чем говорить, — холодно ответил Флавий.
Бугарин улыбнулся.
— Это была слабая попытка, — рискнул сказать Бугарин, в то время как он начал поворачиваться, чтобы уйти.
— Что? — в выбранном тоне Флавия появился холод.
— Только то. Очень жаль, что вы промахнулись.
Когда Бугарин повернулся, в зале заседаний прошелестел звук вытаскиваемого кинжала. Бугарин
— Ну, давай, ты, низкородный ублюдок, — проревел Бугарин. — Кровь прольется здесь и покажет, насколько лживо это место.
Флавий стоял словно статуя, с опущенным кинжалом. Наконец, он расслабился, позволяя кинжалу скользнуть в ножны.
— Да, это правда, я не знаю своего отца. Мое рождение вне брака — это рождение, а не поведение.
Бугарин напрягся, готовый прыгнуть, но зная, что до того как он пересечет несколько футов, разделяющие их, старый ветеран вернет клинок обратно, и со всей силы воткнул кинжал в ножны. Выдавив улыбку, Бугарин отступил на несколько футов.
— Это будет улажено достаточно скоро. Я думаю, что вопрос теперь в том, кто кого предаст первым.
— Как я и предполагал, Сенатор, — сказал Флавий с улыбкой.
Глава 6
Эндрю сбавил скорость, когда они проезжали мимо станции. Ему пришлось осадить на минуту лошадь, чтобы позволить проехать длинной процессии карет скорой помощи. Санитарные поезда прибывали в течение ночи, более чем три тысячи солдат за последнюю неделю, и с каждым выгруженным пострадавшим выбалтывалась новая история о поражении у Капуа. Он знал, что в предрассветной тьме никто бы его не узнал. В прошлом, он бы остановился, чтобы пообщаться с ранеными, когда их бы выгружали из вагона, предлагая поддержку, но только не этим утром. Очень многое нужно было сделать этим утром до того, как взойдет солнце. Ганс, ехавший рядом с ним, откусил жевательный табак и протянул плитку Эндрю, который кивком головы поблагодарил его и взял кусок горького табака. Они ехали молча. Ганс сгорбился в седле, бережно держа карабин одной рукой. Эндрю посмотрел на него, задумавшись, так много желая сказать, и не зная как это сделать.
— Ганс?
— Да?
Его голос звучал таким умиротворенным.
— Ты боишься? — прошептал Эндрю.
Ганс улыбнулся.
— У раба нет такой роскоши, как страх. Помнишь, я был рабом, а потом освободился, по крайней мере, телом. Интересно, является ли это тем же, что чувствовал Лазарь [4] , видя то, что было там, когда он умер, а потом вернулся в мир живых.
Он покачал головой как будто мрачные мысли о годах, проведенных в неволе, давили на него.
4
Лазарь — библейский персонаж Нового Завета. Лазарь из Бетани, в Евангелие от Иоанна. Иисус возвращает Лазаря к жизни через четыре дня после смерти.
— Каждый день, который у меня был с тех пор, я считаю подарком. Настала пора оплатить этот дар.
— Я хотел бы, что бы было по-другому.
— Я понимаю сынок. И все же, все в порядке, — успокаивающе произнес Ганс. — Ты был тем, кто должен был принять решение сделать это, теперь ты несешь ответственность за наши жизни. Вполне возможно, что это было самое трудное решение, которое ты принимал когда-либо в качестве командира.
Эндрю кивнул.
— Как только мы совершим взлет, такой шум, конечно же, заметят и тебе придется объясняться с Конгрессом. Если мы проиграем — со смешком произнес он — ну, тогда, как я полагаю, исчезнет последняя надежда.