Соленая купель
Шрифт:
— Все в порядке, капитан. Поэтому немедленно забирайте свои вещи. Вы отправитесь на моей шлюпке вместе со мною на субмарину.
Капитан Кент не поверил своим ушам, но в то же время на него как будто нашло оцепенение. Раскрыв рот, он сидел в своем кресле, словно пришитый к нему гвоздями. И только тогда, когда немецкий офицер вышел из салона, он бросился за ним. На палубе, догнав его, он растерянно спросил:
— Господин лейтенант, зачем же я должен отправиться на субмарину?
— Поплаваете вместе с нами.
— Я надеюсь, что вы изволите шутить, господин лейтенант?
— Очень даже серьезно
Бритое лицо немецкого офицера стало непроницаемым.
— Я вас не понимаю, господин лейтенант.
— Разве я не ясно выражаюсь?
Матросы и командный состав, вслушиваясь в диалог, стояли неподвижно.
Капитан, оправившись и стараясь быть спокойным, запротестовал:
— Не в этом дело, господин лейтенант. Но вы не имеете права поступать так с нами. Вы нашли, что документы все в порядке. Пароход наш принадлежит нейтральной нации. Идем мы с мирным грузом в нейтральную страну. На каком же основании?..
Лейтенант перебил его, глядя ему в глаза:
— Так ли, капитан?
— И не может быть иначе.
— А если я сейчас докажу вам другое? Вам не стыдно будет?
Капитан на момент смутился. Оглядываясь, он увидел своих помощников и механиков: кроме Сайменса, который как будто был доволен его бедствием, остальные стояли с сокрушенным видом. Тут же находился и Викмонд с доверчивыми серыми глазами. Тогда капитан Кент возвысил негодующий голос:
— Во всем мире не найдется такого человека, который бы мог доказать обратное тому, что я вам заявил.
Лейтенант спокойно ответил на это:
— Напрасно, капитан, вы стараетесь переубедить меня. Вы держите курс в Марсель — в страну, враждующую с нами. Вы еще не вышли из Буэнос-Айреса, а мы уже знали об этом и давно вас поджидаем.
Капитан Кент сразу потерял уверенность. В голове закрутилось что-то непонятное, сбивчивое и неуловимое. Нервная дрожь тряхнула его колени, а лицо покрылось мелкими каплями пота.
— Пожалуйста, капитан, на мостик.
Грузное тело на кривых ногах с трудом поднималось по трапу.
В рубке, под штурманским столиком, лейтенант сдернул коврик, отвернул кусок линолеума. На палубе обозначилось нечто вроде маленького люка, закрытого деревянной крышкой. В несколько секунд все тайные документы, находившиеся там, были извлечены на свет.
Лейтенант Стименс, пристально взглянув на капитана, спросил:
— Что вы скажете на это?
Капитан Кент ничего не ответил. Бульдожье лицо его приняло бессмысленное выражение, как у новорожденного ребенка. Потом он несуразно тряхнул головою, словно хотел прогнать страшную мысль. Пенсне, сорвавшись с носа, повисло на черном шелковом шнурке. Он подхватил его и долго не мог посадить на прежнее место, приставляя обратной стороной. Он хотел что-то сообразить и не мог, смятый, раздавленный.
Лейтенант холодно сказал:
— Капитан, будьте любезны немедленно последовать за мною на шлюпку. Из-за вас я потратил несколько минут лишних.
Лейтенант и его матрос, захватив с судна кассу, настоящие и фальшивые документы, направились в шлюпку.
Капитан Кент удрученно зашагал за ними. Он даже забыл отдать распоряжение —
— Викмонд, вы куда?
Радист тоже остановился, уравновешенный, спокойный.
— Як себе домой, а вы куда?
Капитан Кент точно подавился, стараясь произнести какое-то слово. Зубы его щелкали, как ножницы в руках парикмахера. Наконец он выпалил с ненавистью, с презрением:
— Предатель!
Викмонд нисколько не смутился и, ухмыляясь, ответил:
— Такой же, как и вы. Сколько думали получить денег с французов? Однако нас зовут. На субмарине поговорим об этом подробнее.
Когда все четверо уже сидели в шлюпке, лейтенант крикнул на «Орион»:
— Поторопитесь оставить судно. Времени у вас осталось очень мало.
И отвалил от трапа.
Все понял Лутатини, когда услышал последние реплики, которыми обменялись между собою капитан и радист. Он помогал Викмонду совершить предательство, подвергая смертельной опасности товарищей, а потом, как идиот, дружески тряс за это военному шпиону руку и целовал его в колючую щеку. Жизнь запутывала его в темные дела, а он не мог ей сопротивляться. Было тошно и обидно. Хотелось завыть звериным воем, рвать волосы, биться головою о машинный кожух. Помогал в предательстве!.. А если откроется эта тайна? Ведь его видел второй штурман, когда он стоял у радиорубки. При этой мысли, заставившей забыть о морали и чести, Лутатини похолодел. Казалось, что все уже знают об этом, все смотрят на него и сейчас начнут его допрашивать. Робко он повернул в сторону людей свое лицо, бледное, с остекленевшими глазами. Никто не обратил на него внимание. И только поваренок Луиджи возбужденно заговорил:
— Ловко Викмонд провел всех за нос. Вот какой хитрый! А теперь у нас, сеньор Лутатини, начнутся приключения.
В это время трелью залилась дудка, а вслед за нею громко раздался голос первого штурмана:
— Спасательные шлюпки спустить!
Лутатини, обрадовавшись, бросился на помощь к своим товарищам.
На «Орионе», словно во время пожара, поднялась суматоха, послышались выкрики людей, топот ног.
В каких-нибудь три минуты обе шлюпки очутились на воде. Их спешно начали нагружать съестными припасами. Хотя на каждой шлюпке всегда находилось по два анкера с водою, на шлюпку № 2 успели прибавить еще один бочонок. Провизией и питьевой водой ведал Прелат. На обязанности штурманов лежало запастись морскими картами, секстантами, хронометрами и другими необходимыми предметами, без чего трудно обойтись в океане. Потом каждый стремился хоть что-нибудь ухватить из своих пожитков. Вещи разрозненно и беспорядочно бросали с борта и в ту и в другую шлюпку — после разберутся в них. Несколько матросов кинулись в капитанские владения в надежде поживиться более ценным добром. Но там уже хозяйничал стюард. Раздавались крики, короткая свалка. Чернокожий выскочил из салона с кровью на лице. Люди, напоминая безумцев, шарахались по палубе взад и вперед, потные, разгоряченные, с лихорадочными глазами.