Солэс
Шрифт:
– Она умрет?
– напрямик спросил он.
– Не исключено.
Эврика придвинулась к другу и взяла его руку в свою.
Мальчик не сводил полного надежды и решимости, взора, с миссис Ригид.
– Есть еще горный воздух, - промолвила она, - длительное пребывание на возвышенности может увеличить шанс, но...
– Мы не сможем туда попасть, - подвел черту Эрик.
– Путь не близок. Твоя мама слишком слаба, - крайне недовольная данными обстоятельствами, произнесла бабушка, не любящая неразрешимых ситуаций.
– А что если попробовать?
–
– Рискованно..., - пробормотала себе под нос миссис Ригид, - рискованно...а в сущности...может и правда...что так рискованно - что эдак рискованно... Решено! Завтра утром выдвигаемся!
– в конце концов, выдала бабушка, хлопнув по столу.
Лицо Эрика чуточку просветлело, а Эврика на радостях с силой сжала его руку.
* * *
Миссис Хьюми выбралась из забытья лишь под вечер. Что удивительно, она была полна сил и выглядела так, словно и не было никакой болезни! Неужели природа пригорода сумела так скоро исцелить ее? Или здесь было что-то другое.
Миссис Хьюми, казалось, помолодела лет на десять! А этот румянец на щеках! И никакого кашля.
Эрик не мог не радоваться, глядя на свою маму. Такой цветущей он не видел ее уже давно.
"Запрос обработан", - подумал мальчик, улыбнувшись.
Семейство Ригид отправилось делать необходимые приготовления к завтрашнему отъезду, оставив мальчика с мамой наедине.
– Горы это наверняка очень интересно и захватывающе, - произнесла миссис Хьюми, - конечно же, я хотела бы там побывать, Эрик, - ответила она на предложение сына о поездке.
– Обязательно побываешь!
– заверил ее мальчик, - мы будем много путешествовать, после того, как ты поправишься.
– Я хотела бы много путешествовать, - промолвила она с оттенком грусти, не ушедшим от внимания Эрика.
– И будешь мама! Непременно будешь!
– воскликнул он, желая рассеять печаль, - тебе надо отдохнуть, завтра предстоит трудный день!
– Я обязательно отдохну, - промолвила она, ласково проведя рукой по щеке сына, - ты очень похож на своего отца. Такой же целеустремленный и любящий. Конечно все это не для тебя, - мотнула она головой в сторону, подразумевая тем самым Солэс, и все что с ним связано.
Эрик не проронив ни слова, внимательно смотрел на мать, в надежде услышать историю о своем отце.
– Он работал на заводе по производству информационных таблоидов, - тихо произнесла миссис Хьюми, словно боясь, что кто-то может услышать ее, - в сущности, ему никогда не было интересно все это. Деньги, как средство для существования, вот единственное, что могло приковать его, да и всех нас к этому удушливому городу.
Давненько Эрик не слышал от мамы упреков в отношении Солэса.
– Он часто водил меня в пригород, - продолжала она, - мы любили бывать здесь. Как сейчас помню речную гладь, в которой отражались наши счастливые лица, - промолвила шепотом миссис Хьюми, а
– Тогда еще не было всех этих запретов. Но постепенно, пространство вокруг нас начало сужаться. Твой отец часто говорил о переезде. Он не хотел жить так. Не хотел, чтобы мы жили здесь. Он часто возмущался, причем делал это открыто, не боясь.
– В то время как раз был принят закон о стирании, - глухо произнесла она.
В комнате стало заметно темнее.
– Они собрали какую-то комиссию. Решили... решили...его..., - сбивчиво проговорила миссис Хьюми, - словом они пришли к твоему отцу прямо на завод. Но они не успели. Он ушел.
В глазах мальчика промелькнула искорка надежда.
– Ушел навсегда, Эрик, - прозвучали в голове мальчика слова матери, отдающие острой болью в сердце.
Глаза миссис Хьюми затянула пелена слез, и она запела нежным голосом.
Спи мой малыш, скорей засыпай,
Рядом я буду с тобой.
Добрые сны, приятные сны,
Увидишь ты пред собой.
Волна смутных воспоминаний всколыхнулась в душе мальчика. Нет - он не помнил слов. Но этот мотив... его невозможно забыть! Мальчику казалось, что он слышит голос отца.
Речка и солнце пусть снятся тебе,
И свежескошенный луг.
Знай ты одно - я рядом с тобой,
И не впущу я беду.
На облаке мягком ты пролетишь,
Взглянув на мир свысока.
В ответ улыбнутся и речка и луг,
Помашу рукой тебя я.
Спи мой малыш, скорей засыпай,
Рядом я буду с тобой.
Добрые сны, приятные сны,
Увидишь ты пред собой.
Мальчик склонил голову на грудь матери и зарыдал, не в силах унять колышущиеся у него в душе волны воспоминаний.
Миссис Хьюми разглаживала волосы на голове у сына и продолжала петь, воскрешая в Эрике память об отце.
Вскоре, силы, данные миссис Хьюми в займы для последнего разговора с сыном, начали покидать ее.
Тяжелый приступ кашля охватил маму Эрика, не позволяя ей вздохнуть. Мальчик метался словно мотылек, пойманный в стеклянную банку. Все попытки дать матери воды не увенчались успехом.
После тяжелейшей борьбы, последняя капля кислорода, остававшаяся в легких миссис Хьюми, преобразовалось в еле различимую сказанную шепотом фразу, - мы любим тебя... всегда любили.
После чего мама бросила на перепуганного мальчика последний, полный нежности взгляд и ушла навсегда.
Вернувшиеся после приготовлений к поездке Эврика и миссис Ригид застали распростершегося, постанывающего Эрика, на груди у своей матери.
* * *
Мама Эрика была похоронена на следующий день близ многолетнего клена на холме. Все события, связанные с прощанием с миссис Хьюми, превратились для мальчика в один нескончаемый мрачный сон, пробудившись от которого на следующий день Эрик ощутил лишь всепроникающую пустоту.