Сольфеджио любви
Шрифт:
Она заботилась о нём. Это было приятно.
Артур очень сильно опьянел. Показываться в таком виде родителям ученику десятого класса выглядело катастрофой. Танечка поволокла друга длинной дорогой, через парковую зону, поддерживая, поднимая время от времени с мёрзлой земли.
Окончательно протрезветь всё же не удалось, но в конце прогулки Артур довольно основательно и твёрдо стоял на ногах.
Обычный для мальчика и девочки ритуал провожания пришлось нарушить. Танечка довела Артура до дома.
На
Мальчик впервые заглянул в глаза Танечки. В них весело плясали огоньки, отражающиеся от горящих окон, от переливающейся где-то далеко яркой иллюминации.
Что именно заставило Артура сделать шажок навстречу и впиться в чувствительные, до жути соблазнительные губы девушки: неконтролируемое желание почувствовать влажное тепло сладкого поцелуя или благодарность за заботу, юноша сам не знал.
Артур притянул её лицо и коснулся раскрасневшегося на морозе цветка губ, получив подобие ожога, только очень-очень приятного.
Танечка закрыла глаза и перестала дышать, но не отстранилась, не вырвалась, как он ожидал.
Артур был удивлён. В него вместе со сладкими соками поцелуя вливалась щекочущая нервы энергия, заставляющая почувствовать желание.
Он ведь считал себя однолюбом, готовился провести остаток дней в полном одиночестве, грустя и вспоминая единственную любовь, которая завяла, так и не успев окончательно раскрыться.
Ощущения от поцелуя были совсем иными. Не было того, прежнего головокружения, запомнившегося от прикосновения к губам Инночки, чехарды сердечных ритмов и спёртого дыхания, зато обволакивала неожиданно трепетная нежность, заставляла исследовать недра сочных, сахарно-спелых уст.
Танечка не пыталась наполнить лёгкие кислородом, пока Артур не понял, что она задыхается.
Юноша разлепил губы, расцепил объятия, несколько отстранился, чтобы лучше разглядеть ту, которая вдохнула в него новую жизнь.
Даже в темноте было видно, что девушка бледная, как полотно девственной простыни.
Танечка с закрытыми глазами медленно оседала на снег, видно потеряла сознание. Артур подхватил её, лёгкую, как пушинка. Нигде по близости не было скамеек. Пришлось усадить подругу в ближайший сугроб.
Теперь юноша реанимировал девушку, пытаясь вернуть её в сознание поцелуями. Пришлось расстегнуть пальто, блузку. Он начал растирать Танечке грудь, нечаянно дотронулся до нежной кожи одного из упругих полушарий, не удержался, запустил ладонь вглубь бюстгальтера, где нащупал вишенку соска.
В голове заурчало, сердце в долю секунды набрало запредельные обороты. Ему стало неловко, стыдно, однако очень хотелось повторить чувственный манёвр.
Артур
Её взор медленно заволакивали слёзы.
Дальнейшее происходило безмолвно.
Артур помог Танечке подняться, отряхнул, застегнул пальто. Захотелось немедленно проверить, что подружка думает по поводу случившегося происшествия.
Он протянул руки к её лицу, раскрыл готовые к поцелую губы. Танечка мягко, с каменной мимикой на лице, отстранила его, повернулась и медленно пошла прочь.
Артур догнал, пытался заглянуть в глаза. Теперь ему не была безразлична эта милая девочка. Вирус необъяснимо прекрасного чувства уже проник вглубь воспалённого эмоциями любви мозга.
Реакции от Танечки не последовало. Она шла с опущенными плечами, едва передвигала ноги.
Так они и расстались, не прощаясь.
Артур долго ходил под окнами её квартиры, заглядывая в то, где обитала она, надеялся, что Танечка выглянет, приветственно помашет рукой. Для него это стало бы индульгенцией, отпущением невольного греха.
Увы. В Танюшином окне так и не загорелся свет, не шелохнулась занавеска.
Уснуть в эту ночь Артур так и не смог. Вдобавок вернулось опьянение, иссушающее вместе с сердцем весь организм.
Он валялся поверх покрывала прямо в одежде, то и дело подходил к окну, направляя взор в ту сторону, где жила Таня.
Мысли и чувства путались, разрывая в клочья то, что ещё не успело начаться.
Как же глупо он поступил. Дело не в том, что девочка недотрога. Нельзя было прикасаться к интимным тайнам, без её на то согласия, украдкой, как вор.
Артур переживал, рисуя неприятные перспективы дружбы, нечаянно перескочившей на иной, телесный, удивительно чувственный интимный уровень.
Он корил себя за несдержанность. В нём только начала разгораться искорка надежды и вот, всё испорчено собственными руками.
Артур подошёл к заветному подъезду задолго до того, как девочка вышла, вытоптал на снегу её имя, потом отломил ветку, зачистил наивное мальчишество.
Его бил озноб. Неуверенность и слабость росли по мере продвижения времени.
Юноша страдал. Теперь по Танюшке.
Девочка вышла с оживлённым выражением на лице, сразу заметила друга, энергично помахала ему рукой, даже подставила для поцелуя щёку.
Артур был по-настоящему счастлив – его простили.
Теперь он сидел, забыв про урок, про всё прочее, жадно прикасался к Танечке взглядом с чувством странного обожания.
Зрение юноши обострилось до предела. Ему были видны прозрачные в неожиданно выглянувших солнечных лучах, падающих на её голову, ушки, нежный пушок на щеке, непокорно свалившийся на сторону локон.