Солнце цвета льда
Шрифт:
– Мы ничьей милости не сыскали, да и не ищем, – сказал Ивар, и начал рассказывать.
Хормвитнир слушал молча, лишь иногда покачивал головой, хмурился и поглаживал бороду. На коленях его лежала дубина, непонятно из какого материала сделанная, шипастая и белая, как снег, и вполне способная переломить драккар пополам одним ударом.
– Ничего себе… – протянул он, когда конунг замолк, и в голосе хримтурсена Ивару послышался грохот сходящей по склону лавины. – Надеюсь, ты понимаешь, что вы взялись за дело не по силам смертных?
– Понимаю. Но если вы, могучие и умелые,
Хормвитнир рассмеялся на удивление мягко, и тихо, и сосульки на драконьей голове зазвенели, словно колокольчики.
– Так поступают лишь трусы и глупцы, – пророкотал великан. – Ты не из таких, я вижу… Решили найти, кто виноват, взять его за глотку и придушить, а путь срезать через Йотунхейм…
– Уже приходилось делать такое, – сказал Ивар.
Вспомнился чародей по имени Золотуштра, в пьяном безумии решивший уничтожить целые народы. Чтобы добраться до его башни, пришлось одолеть леса и горы, пройти через десятки схваток, и не только с людьми, но все же тогда они справились, как справятся и сейчас…
– Да? – хримтурсен вновь погладил бороду, с нее посыпался иней. – Возможно такое, ибо только в вашем роду появляются герои, что способны перевернуть мир. У нас в Йотунхейме тоже не все ладно в последнее время, страшная жара иссушает земли, реки выходят из берегов.
Ивар покачал головой – если это страшная жара, то какой мороз тут царит обычно?
– Но у нас запрягают медленно, – продолжил Хормвитнир. – Пока еще только самые шустрые начали задумываться, как исправить, но соображать будут еще годы, макушки чесать, надеяться, что пронесет.
Хоть древние великаны и мудры, и могучи, а кое в чем от людей не отличаются.
– Я скажу всем своим, чтобы вас не тронули, но дальше на восток лежат земли, в которых я не властен. Там правят мои братья, жестокости в них больше, чем разума, и их вам стоит опасаться, – хримтурсен поглядел на Ивара испытующе, но тот не опустил взгляда, хотя внутренности похолодели так, что сердце едва не остановилось. – Но они вас не задержат… когда будете ближе к цели, помните, что лишь смертью делается смерть, и что тьма – это всего лишь отсутствие света…
Ивар нахмурился, пытаясь понять, что это значит, а Хормвитнир поднялся, легко и мягко, будто его тело было не тяжелее облака. Махнул рукой, вскинул на плечо дубину, и исчез в тумане, не тратя времени на прощания, и дымка начала понемногу таять.
Поднять дружину стоило большого труда.
Наведенный великаном сон был липким, как смола, воины зевали, терли глаза, то и дело пытались лечь. Немного очухавшиеся брели к реке, где умывались ледяной водой, и лишь после этого становились похожи на людей.
Дежурившие вторую половину ночи дозорные отводили глаза.
– У нас были гости? – спросил Нерейд, обнаружив рядом с кострищем отпечаток огромного сапога.
– Один, – сказал Ивар, – но очень большой…
– То-то я чувствую, пахнет чудно, – заметил Арнвид. – Зачем приходил? О чем говорили?
– Потом расскажу, – конунг глянул в сторону моря. – Ветер поднимается, надо
И только когда поставили парус, и драккар заскользил на восток вдоль изрезанного бухтами и усеянного скалами берега, он поведал эрилям про разговор с великаном. Ингьяльд покачал головой, лохматой, как воронье гнездо, Арнвид крякнул и принялся остервенело дергать себя за бородку.
– Ну почему не я? Почему он не меня разбудил? Я бы о стольких вещах его расспросил!
– Это же мудрый хримтурсен, а не дурак какой, – сказал Нерейд. – Он не собирался сгинуть под горой из твоих вопросов, поэтому конунга и поднял, чтобы все коротко и по делу. С тобой болтать – даже у великана язык отвалится, а уши в трубочку свернутся, даром что со щиты размером.
Старый эриль глянул на Болтуна свирепо, махнул рукой.
Ветер держался хоть и очень холодный, ровный, сильный, и корабль шел быстро, вспенивал синие волны деревянной грудью. Висела в небесах крона Иггдрасиля, пылало крохотное солнце, с белых гребней срывало брызги, те попадали на палубу, оседали прозрачными каплями.
Заполдень увидели лодку, такую большую, что драккар убрался бы в ней целиком. Двое сидевших в ней йотунов проводили викингов взглядами, но за весла не взялись, и дорогу загородить не попытались, так и тянули сеть, в которой трепыхались похожие на капли из серебра рыбины.
Потом на берегу открылась усадьба, обнесенная частоколом, и у Ивара на миг защемило сердце – напомнила о доме, где осталась Рагнхильд, сыновья, захотелось вернуться туда…
Тут все было как у людей, но размером намного больше, по пастбищу ходили коровы, белые и рыжие, за ними следил пастух, женщина несла от колодца ведра с водой. Двое мужиков рубили дрова – исполинские топоры с лезвиями из камня летали вверх-вниз, кромсали стволы, летели щепки длиной с копье, доносился оглушительный стук.
И вновь – людей увидели, но интереса не проявили.
– Хормвитнир держит слово, – сказал Ивар. – Но как далеко тянутся его земли, и сколько нам еще идти?
Арнвид, нацепивший сегодня аж две накидки из шкур и похожий на кочан капусты, кашлянул и проговорил задумчиво:
– Насчет первого не знаю, а насчет второго – если ветер продержится, то завтра в полдень, не позднее…
Усадьба скрылась из виду, берег вознесся колоссальной волной из камня, встал обрывом куда выше любого хримтурсена, в море появились сначала отдельные льдины, а затем и айсберги. Поплыли навстречу, словно громадные куски сахара или соли, играя искрами на боках, осыпая поземку с макушек.
Пришлось лавировать, менять курс, а порой и браться за весла, чтобы уйти от столкновения.
– Откуда только берутся, – проворчал Ингьяльд, когда прошли между двумя айсбергами, не особенно большими, но утыканными ледяными наростами, и от этого похожими на огромных белых ежей. – Как из-под воды выныривают…
– А вон мужичок сидит, давай у него спросим? – предложил Нерейд.
Впереди берег вновь понижался, и там, где вглубь земли уходил залив, на камнях сидел хримтурсен. Не двигался, и так сливался со скалами, что Ивар разглядел, только напрягши глаза.