Солнце цвета меда

Казаков Дмитрий Львович

– Не только, – ответил Лычко. – Остановимся на ночь, а заодно узнаем новости о делах на юге. Тут собираются воины, дружинники и наемники – все, кто оказался в Киеве.

Рванул на себя дверь. Та открылась легко. Изнутри потянулись густые запахи браги, лука, жареного мяса, Ивар ощутил, как заклокотало в желудке, а в рот водопадом хлынула слюна.

Внутри оказалось на удивление просторно. За длинными столами расположились широкоплечие мужчины: двигались они уверенно, а их острые, проницательные взоры резали не хуже

меча. Губы их блестели от съеденного, а, глаза – от выпитого. Переговаривались грубыми голосами, смеялись громко и искренне.

Когда дверь хлопнула, то гул разговоров на мгновение стих, многие уставились на вошедших. Но те выглядели своими, такими же битыми и пропыленными, и завсегдатаи быстро потеряли к ним интерес.

– Ступайте вон туда… – Появившийся из чада хозяин размерами мог поспорить с Соловьем-разбойником, а нож, который он небрежно держал в руке, можно было использовать вместо меча. – Большой стол в углу свободен…

Стол оказался действительно велик. На тяжеленных, сколоченных из дуба лавках вокруг него нашлось место всем тиверцам и викингам, да еще и осталось.

– А что он не спрашивает, чего подать? – спросил Ингьяльд.

– Знает, – коротко ответил Лычко. – Чего могут хотеть воины после дальнего пути и трудных битв?

На стол тяжело бухнулось деревянное блюдо. На нем возлежал обложенный яблоками кабан. По обжаренным бокам стекал жирный сок, а запах распространялся такой, что под него можно было сгрызть старые подметки.

– Трапезуйте, – сказал хозяин, ставя на стол громадный кувшин, в котором булькала явно не вода, – как доедите, принесу еще…

Некоторое время не было слышно ничего, кроме хруста, чавканья и треска. Ивар успел только пару раз поднять голову, а кабан уже исчез. На блюде сиротливо лежали несколько огрызков от яблок и горсточка дочиста обглоданных костей. Мяса на них не нагрызла бы даже самая голодная собака.

– Тащи еще одного! – крикнул сыто отдувающийся Терейд вовремя подоспевшему хозяину. Этот что-то мелковат оказался, вроде не кабан даже, а крупная мышь…

Принесли бараний бок с кашей. Тут ели уже медленнее, но вылизали котелок до такой чистоты, какой на постоялом дворе отродясь не видели.

– Хозяин нам должен доплатить, – сыто рыгнул Зорян, рассматривая посудину в тщетных поисках съестного, – за то, что мыть ничего не надо…

– Дождешься! – ядовито сказал Лычко. – Сам знаешь, там, где полянин прошел, двум викингам делать нечего. Тут, в Киеве, из-под стоячего подметки выдерут и ему же продадут..,

Прилетевший кувшин с треском разбился о стенку. Черепки с сухим шорохом посыпались на голову Кари. Тот заворчал, как разбуженный медведь, недовольно оглянулся.

– Или я ошибаюсь, или нас приглашают подраться, – задумчиво промолвил Ивар. После еды ощущалась приятная сытость, хотелось спать, а не махать кулаками, расшибая чужие лбы.

– Похоже

на то, – Лычко с тяжким кряхтением поднялся с лавки, второй кувшин поймал на лету, словно взял из воздуха. – Чье это?

– А если мое!.. – Из-за дальнего стола встал широкоплечий воин. На лоб его падали сальные черные волосы, кулаки выглядели тяжелыми, на костяшках алели свежие ссадины. Рожу скорчил настолько наглую, что впору было ломать об нее табуретки.

– Тогда лови! – Бросок получился на загляденье. Ивар не увидел полета кувшина. Просто раздался глухой стук.

– Аргх!.. – Задира с удивленной физиономией брякнулся на спину. Мелькнули стоптанные подметки.

Дружный рев огласил помещение, посетители колотили кулаками по столам, глаза горели. Всегда интересно посмотреть, как обижают чужаков, но еще приятнее увидеть, как мордой по грязи возят наглеца.

Лычко раскланялся, прижимая руку к сердцу, сел на место. К нему тотчас подскочил высокий и гибкий, точно ива, ратник, Несмотря на жару, плащ не снял, под ним блестела кольчуга, в руке незнакомец держал кружку.

Улыбнулся, на мгновение показав белоснежные зубы, тряхнул соломенной гривой.

– Позвольте выпить с вами! – сказал он. – Давно не получал столь большого удовольствия!

Ивар вгляделся в соломенноволосого – тот твердо держался на ногах, рука не дрожала, но, судя по белым, остекленевшим глазам, был он мертвецки пьян.

– Выпьем! – Лычко поднял свою кружку, сосуды с треском соприкоснулись, любопытная пивная пена тут же высунулась наружу, поползла по мокрым стенкам, – Присядь, доблестный воин. Ты ведь из княжьей дружины?

В дальнем конце зала, судя по звукам, приводили в чувство неудачливого метателя кувшинов.

– Именно так, – ответил блондин, усаживаясь.

– Что нового слышно с южных рубежей? – В голосе Лычко зазвучали вкрадчивые нотки.

– Последний набег был пять дней тому назад. – Красивое лицо полянина перекосилось, стало злым и угрюмым – Многие из наших навеки остались там, на границе со Степью…

– Почему же вы вернулись в Киев?

– Потому что князь надеется заключить со степняками мир! – Эти слова княжеский дружинник почти выплюнул. – Вступить в союз! Собирается отправить туда посольство и даже выбрал послов!

– Их же убьют! – Лычко выглядел встревоженный

– Естественно! – Полянин грустно усмехнулся. – Те, кто владеет сейчас степью, не заключают союзов, не ведут переговоров. Мы всегда могли столковаться с торками, берендеями, черными клобуками… Эти же пожрали их всех, и люди они только по облику! А он с ними – в союз, с теми, кто убивал наших друзей, жег дома, вытаптывал поля… – Речь белобрысого становилась все менее связной. Последняя кружка, судя по всему, сломила таки стойкого к хмелю воина. – Нас распустили по домам, тех, кто воевал… мы и гуляем…