Солнце цвета меда

Казаков Дмитрий Львович

– И что это? – недоуменно спросил Скафти.

– Ее я добыл в далеких южных землях, в храме богов, которые состарились тысячи лет назад, – ответил Ингьяльд. – Ты, конунг, должен об этом помнить.

– Да, как такое забыть? – кивнул Ивар. Перед глазами ярко вспыхнули воспоминания о той ночи, когда молодой эриль опрометчиво влез в логово древних божеств. Лычко и Ивару, который тогда еще не был конунгом, пришлось, выручая его, вступить в схватку с хозяевами древнего капища.

И только удачей можно объяснить то,

что они тогда ушли живыми.

– Как не помнить? – оживился Лычко. – Тогда еще гадали, для чего эта штука нужна.

– Для того чтобы это понять, нам понадобился не один год. – Ингьяльд покачал головой, – Несколько зим мы с наставником потратили на то, чтобы выяснить, как эта штука помогает летать!

– Летать? – Даже в темноте было видно, как округлились глаза Нерейда.

– Да, но только одному. С ее помощью я доберусь до ближайшего окна, влезу в него и сброшу вам веревку,

– Хорошо, – Ивар кивнул, – Приступай. От нас что-нибудь требуется?

– Только не мешайте.

Понукаемые конунгом, дружинники расступились, а Ингьяльд положил статуэтку на землю и принялся ходить вокруг нее, что-то бормоча вполголоса. Время от времени он воздевал руки, словно обращаясь к небесам, и больше всего смахивал на жреца, совершающего обряд.

– И что, все колдуны селятся в башнях? – услышал Ивар досадливый шепот Харека. Никакой опасности не было заметно, и, невзирая на запрет, воины беззаботно болтали, – Жили бы, как все, в домах!

– А от занятий колдовством у всех съезжает крыша, – предположил Лычко, – Сразу хочется влезть куда-нибудь высоко и отгородиться от всех каменными стенами…

– Просто с высоты лучше смотреть на звезды, – высказал догадку Скафти. – Да и безопаснее. Никто не пристает с глупостями.

– Да не все они в башнях живут, – вмешался в разговор Нерейд. – Вот, помню, одного колдуна в Бретланде еще Хаук Лед убил. Так тот в замке обитал, самом настоящем.

– Тот любил еще и мечом помахать, – гулко вздохнул Кари. – Так что и не совсем колдун был.

Бормотание Ингьяльда стало громче. Сквозь пелену дождя прорвался сильный порыв ветра, резкого и сухого, будто он только что примчался из далекой пустыни.

Ивар даже ощутил, как кольнули щеку раскаленные песчинки.

Сияние вокруг статуэтки усилилось, вырвав из тьмы фигуру эриля и черную стену башни, а потом погасло совсем.

– Готово, – сказал Ингьяльд, устало уронив руки.

– Да сопутствуют тебе боги, – сказал Ивар, глядя, как эриль поднимает статуэтку с земли. В душе причудливо сплетались недоверие и почти детский восторг – неужели и вправду можно летать словно птица?

– Ой!.. – опешив, проронил Кари, когда ноги Ингьяльда оторвались от земли. Медленно, точно клуб дыма, эриль поднимался все выше и выше, пока не скрылся во мраке.

– Ждите, – прозвучал сверху его приглушенный голос, а потом все стихло.

Ожидание

тянулось вязко и нудно, будто смола. Не умолкая, шелестел дождь, капли стекали по лицу, забирались под просыревшую одежду. Волосы так намокли, что их можно было выжимать.

Веревка упала с легким шорохом, едва не шарахнув Ивара по лбу. Он невольно отстранился, схватился за меч.

– Кого рубить собрался, конунг? – усмехнулся Лычко. Русич, несмотря на мрак, видел все как в ясный день.

– Вас всех, уж больно обрыдли, – отшутился Ивар. – Давай забирайся!

Лычко дернул веревку, проверяя, как она держится, и полез вверх, ловко перебирая руками.

– Харек, ты следующий, – предупредил Ивар. Когда настала очередь конунга – а ему предстояло взбираться последним, – на востоке, за горами, обозначился рассвет. Он с трудом пробивался сквозь тучи и пелену дождя. Из тьмы потихоньку выплывала громада башни, похожая на уходящий к небесам ствол исполинского дерева.

Подпрыгнув, Ивар ухватился за веревку. Та неожиданно больно врезалась в ладони, мешок на спине и меч потянули вниз с такой силой, точно конунг навьючил на себя парочку верблюдов.

Вверх полз медленно, будто старая белка с перебитыми лапами. Дышал тяжело, как запалившийся конь, а в голову лезли нехорошие мысли о том, что с годами, как ни умней, растет почему-то не голова, а задница, Капли дождя, падая на раскаленный лоб, разве что не шипели.

Последний отрезок пути преодолел на одном упрямстве. Сил в измученном теле осталось меньше, чем воды в прохудившемся бурдюке. Когда из темноты высунулись руки, подхватили под мышки, едва позорно не вскрикнул. Поздно понял, что кто-то из дружинников старается помочь.

– Уф… – тяжело прохрипел Ивар, переваливаясь через подоконник. В бок впился обломок металлического прута. Судя по всему, ранее окно было сплошь забрано ими, но некоторые прутья оказались выломаны, другие погнуты, словно любопытный дракон пытался просунуть внутрь башку. – Кто это так… постарался?

– Я, – стыдливо ответил Ингьяльд.

– Веревку затащите и отвяжите… – пробурчал Ивар, падая на пол словно куль с зерном. Лицом угодил в пыль, та сразу набилась в нос. нестерпимо захотелось чихать. Задержать бы дыхание, но грудь вздымалась так, что трещали ребра.

– Что-то долго лез, – ядовито поинтересовался Нерейд. – Не дремал по дороге?

– Нет, – ответил Ивар, неимоверным усилием сдерживая чих. – Где это мы?..

– В кладовке, – отозвался Иигьяльд. Он попал сюда раньше всех и успел осмотреться.

Ивар приподнялся на руках, огляделся. Слабый свет, струившийся через изуродованное окно, позволял увидеть тянущиеся вдоль стен длинные полки, на которых были свалены груды всякого барахла – здесь лежали подсвечники, жаровни с погнутыми ножками, кинжалы с выщербленными лезвиями.