Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киле Пётр

САНА (вспыхивая вся обаянием красоты и счастья). Правда?! Но, знаете...

ВЕСНИН (любуясь гостьей). Кем же вы собираетесь стать?

САНА. Я учусь на экономическом факультете. Но, знаете, меня обокрали...

ВЕСНИН. Как?

САНА. Просто. Залезли в квартиру и все мои драгоценности и технику унесли. Без всякого взлома. И сигнализация не сработала. Чистая работа.

ВЕСНИН. Кажется, я слышал об этом.

САНА. Да, сообщали в новостях и писали. Даже интервью у меня взяли. Словом, прославилась.

ВЕСНИН.

Но там драгоценностей унесли на баснословно крупную сумму!

САНА. Все это, конечно, всего лишь красивые безделушки. Но досадно, почему я? Ах, не стоит об этом болтать. (Взглядывает в сторону Весниных-старших.)

СЕМЕН ИВАНОВИЧ. Ах, ах! Какая пара! Можно подумать, они успели подружиться?

ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Это так себя ведет девушка.

ЕЛЕНА. Ну, она уж слишком круто за него взялась.

ТАТЬЯНА ДМИТРИЕВНА. Нет, мне кажется, она его разыгрывает. Пусть.

Стас на крыше устанавливает свое новое произведение для демонстрации, разговаривая сам с собой или подпевая, у него наушник в ухе. Это полнеющий мужчина, он держится так, будто под кайфом. Веснин выводит Сану на крышу, и та в восторге пляшет, с явлением Хора девушек, будто одна из них.

ВЕСНИН (ведет Сану по лестнице за руку, открывает дверь на крышу). Еще две ступеньки. Можете открыть глаза.

САНА. Мы вышли на улицу? Боже! Здесь так высоко, словно уносишься в полет. (Легко вышагивая, как в танце.) Я не одна?

ХОР ДЕВУШЕК – Роксана! Ты одна из нас, студенток. – Из самых умных и примерных деток. – Какое там! Она из стриптизерш! – А ты, моя завистница, все врешь! Я из актрис, из самых сексуальных, Что ныне модно без судов моральных. – А, ну, покажем чудеса! – Как негой дышат телеса! – И обнажим на миг промежность. – Мой бог! Ликующая нежность! – Нет, всенародно это стыдно. Срам. – Всего лишь смех. Веселая игра! – В том суть достоинства гламура. – И торжество Амура!

СТАС (словно очнувшись). Черт возьми! Что здесь происходит?

ВЕСНИН. В самом деле! Или это мне снится? Или это изображение на экране за деревьями?

СТАС. Реклама? Нет, эти существа реальны. Я различаю образ из любого материала и тело живое, с рефлексами, как у лягушки.

КСЕНИЯ. Нас принимают за лягушек!

ЮНОНА. А мы сойдем за лягушек, превратившихся в царевен.

АСЯ. В принцесс!

ВИКА. А художник под кайфом.

ВЕСНИН. Эти девушки телесны и сексуальны до жути и тут же грация и пластика! Нет,

это не сон. Это чудесней сна, как приходит весна.

СТАС. Химеры!

КАССАНДРА. Ты сам конструктор нелепых химер.

СТАС. Я художник актуального искусства. Нелепо до жути и смеха. Какой кайф!

КАССАНДРА. Но у всякого кайфа, мы знаем, какой конец.

СТАС. Как у жизни.

САНА. Конечно, жизнь и есть сплошной кайф. А нет его - это хуже смерти. Лучше смерть.

СТАС. Смерть тоже кайф.

САНА (словно в забытьи). Крыша поехала. Нирвана.

ЕЛЕНА (снизу). Эй! К столу! Стас, не забудь руки помыть от золотой пыли твоих фантазий. Эй! Дима! Сана!

Проступают вечерние огни Москвы.

Интерьер современной квартиры. Просторные апартаменты. Входят миловидная, на первый взгляд, еще совсем молодая женщина и мужчина средних лет, крепкотелый, солидный, - ясно, после ужина в ресторане. Это Василина и Олег Славин, партнер по бизнесу.

ВАСИЛИНА. Олег, не хочешь выпить? Вина? Кофе?

ОЛЕГ. Нет, Василина. Этого добра я принял достаточно. Мы здесь одни?

ВАСИЛИНА. Да. Дочь моя в гостях в одной милой московской семье, где и мне надо было быть...

ОЛЕГ. А вот чего хочу... (Объятия и поцелуи.)

ВАСИЛИНА. Это ужасно - и я! И откуда это берется? Дома тихо-мирно живу, а как в Москву...

ОЛЕГ. И бизнес, и секс на высшем уровне! Как же, столица!

ВАСИЛИНА. Идем, идем. У нас мало времени. Засиделись в ресторане.

ОЛЕГ. Там было здорово. Я прямо влюбился в тебя.

ВАСИЛИНА. Я знаю, ты всегда заглядывался на меня...

ОЛЕГ. Еще бы! А ты все смеялась надо мной.

ВАСИЛИНА. Над собой тоже. Мне было смешно, поскольку, думаю, я не вертихвостка, и самая мысль глядеть на сторону меня смешила.

ОЛЕГ. Ты бывала великолепна. Глядела так, как будто и сама влюблена...

ВАСИЛИНА. Лучше не бывает и точка. Это время было такое. Интимные переживания стеснялись выставлять и культивировать, как нынче напоказ.

ОЛЕГ. Как дикари...

ВАСИЛИНА. Как сказать... Разные бывают дикари. Я всегда считала себя дикаркой... Меня находили общительной, веселой и, как нынче выражаются, сексуальной, и это вызывало недоверие и меня смущало до слез... Весела, как день, а в душе мрачна, как ночь...

С объятиями и поцелуями уходят в спальню. Слышны возгласы.

Щелкают замки в дверях, входят в квартиру Сана и Веснин.

САНА (интимным шепотом). Входи, входи. Смелее.

ВЕСНИН. Уже поздно.

САНА. Поздно? Для чего поздно? Мама дома. (Прислушивается.) Она, видимо, легла спать. Хочешь выпить?

ВЕСНИН. Срели ночи? Я пойду.

САНА (в сторону). Как! Я не справилась с ним? Нет, это дело надо завершить. В другой раз я не стану с ним связываться. (Берет за руку Дмитрия.) Идем, идем. Быстрее! Пока мама не проснулась и не выглянула.