Солнце мертвых
Шрифт:
Валентина Сергеевна, поначалу спешившая увидеть место своего приключения, заинтересовалась надгробиями. Она ходила от одного памятника к другому, пытаясь прочесть полустертые временем надписи, разглядывая причудливые обелиски. Ее товарищи вели себя так же. Наконец вышли к старой часовне, стоящей на самом краю. Вот здесь она пережидала грозу. Часовня темнела провалами окон и дверей, но уже не вызывала страха. Библиотекарша подошла к дверному проему и заглянула внутрь. Там было так же темно и пусто, только лучи света, пробивавшиеся
Взгляд ее сразу же нашел накренившуюся плиту из черного мрамора.
– Вот он, – боязливо произнесла библиотекарша, указывая на памятник.
– Ну-ка, ну-ка. – Забалуев достал из кармана очки и подошел к надгробию. За ним последовал Митя.
Она же осталась на месте, со страхом и нетерпением ожидая результатов. Внезапно раздался веселый смех. Смеялись оба. «Что они, с ума сошли?» – опешила библиотекарша.
– Идите-ка сюда! – захлебываясь от смеха, позвал Забалуев.
Она нерешительно подошла, не понимая причины их веселья.
– Читайте! – усмехаясь, приказал Забалуев. Она вгляделась в надписи.
«Петушкова Валентина Савельевна, – изумленно прочитала она. – Вдова действительного статского советника, потомственная дворянка». Дальше шли даты рождения и смерти. Год рождения действительно походил на ее, но только это был девятнадцатый век, а дата смерти и близко не соответствовала нынешнему году. Неужели она тогда со сна ошиблась? Валентина Сергеевна стояла, ничего не понимая.
– Конечно, вы обознались, – подтвердил ее догадку Забалуев. – После кошмарной ночи, грозы этой, опять же спали урывками.
– Так что же, ничего этого не было? – еще до конца не веря, спросила Петухова. – И жутких женщин, и руки, показавшейся из могилы?
– Ну конечно, – последовал ответ. – Все это вам приснилось. А имя на памятнике похоже на ваше, в горячке немудрено было ошибиться.
Валентина Сергеевна в недоумении переводила глаза с одного на другого. Забалуев весело улыбался, лицо же Мити было нахмурено. Он еще раз внимательно прочитал надпись.
– Похоже на правду, – задумчиво произнес Митя. – Хотя…
– А ваша история, Митя, не сродни ли истории Валентины Сергеевны? – Забалуев насмешливо посмотрел на Воробьева. – Воробушек вы мой ненаглядный, признайтесь, что все это придумали, так сказать, подыграли нашей уважаемой библиотекарше.
– Бросьте! – сердито возразил Митя. – Валентина Сергеевна, возможно, и ошиблась, но я-то был в трезвом уме. Пойдемте, покажу вам место раскопок.
Он быстро зашагал среди надгробий. Следом за ним двинулся и Забалуев.
Петухова плелась за ними следом и чувствовала себя последней дурой.
Казалось бы, радоваться надо. Все оказалось просто дурным сном. Однако сердце подсказывало:
Товарищи ее были уже довольно далеко. Они остановились и, оживленно жестикулируя, о чем-то спорили. Нехотя подошла к ним и она.
Первое, что увидела, был памятник, та самая полуразбитая дорическая колонна. Под ней, как свидетельствовала надпись, покоилась девица Дарья Михайловна Сурина.
– Ну вот, убедились, Валентина Сергеевна? – Забалуев показал рукой на могильную насыпь. – Никаких следов раскопок. Плита на месте, да вы посмотрите, ведь никаких следов!
– Прошло несколько лет, – хмуро заметил Митя.
– Каких лет? – Забалуев язвительно усмехнулся. – Здесь ничего не изменилось с момента погребения. Вы, помнится, сказали, что оставили могилу открытой?
– Ее могли и закопать.
– И не оставить никаких следов? Помилуйте. Неужто передо мной краевед и археолог?
– Так вы хотите сказать, что я все выдумал? – Лицо Мити покрылось красными пятнами.
– Успокойтесь, голубчик. Я ничего не утверждаю, но факты…
– А имя на памятнике?
– Ну, имя… Его вы могли прочитать в пресловутой книге Кокуева, а что вы здесь бывали и раньше, я не сомневаюсь.
– Ладно, идемте назад, – махнул рукой Митя. – Может быть, это и к лучшему. Во всяком случае, ничего не нужно объяснять, да и Валентине Сергеевне, как выяснилось, ничего не угрожает.
– Я сильно устала, – жалобно проговорила Петухова. Чувство опасности не только не покинуло ее – напротив, стало сильнее. Что-то тут было не так. – Давайте передохнем.
– Конечно-конечно, – подхватил Забалуев. – Передохнуть нужно обязательно. Да и перекусить бы не мешало.
Он один сохранял спокойствие и присутствие духа и был, казалось, весел. Быстро разложил на траве белую салфетку, достал кое-какую снедь. Валентина Сергеевна вспомнила про свое молоко, достала из корзинки кринку.
– Не желаете, Петр Петрович?
– Нет-нет, – Забалуев сделал брезгливую гримасу. – Не употребляю.
– А я, пожалуй, выпью. – И она поднесла кринку ко рту. – Фу! Да молоко скисло! А ведь утром только хозяйка надоила…
– Ничего удивительного, – заметил Забалуев. – Жарко сегодня, вот и результат. Нужно в молоко сажать лягушку, тогда ни за что не скиснет.
– Какая гадость! – Валентину Сергеевну передернуло от отвращения.
– Так, говорите, сегодня утром надоили? – Митя с любопытством взял кринку и понюхал содержимое. – Впечатление такое, будто ему дня три-четыре, вон даже позеленело. – Он вылил молоко на землю.
Они пошли назад. По дороге со скуки Валентина Сергеевна начала собирать грибы и скоро набрала полную корзину. Но и это не радовало. Голова была полна самых противоречивых мыслей. С одной стороны, все вроде бы складывалось хорошо. Но с другой… Валентина Сергеевна могла поклясться, что случившееся ей не привиделось.