Солнце в декабре

Брагинский Эмиль Вениаминович

Мы не были на самой известной в Мадрасе киностудии Нага Реди, но побывали на другой — под названием «Джамини». Мы ехали куда-то очень далеко. И всю дорогу нас сопровождала кинореклама: красивые полные молодые люди и красивые молодые женщины с пышными бюстами.

Здание киностудии было построено в стиле модерн. Эффектные белые строения удачно сочетались с веерообразными бананами, кокосовыми пальмами и изящными бассейнами.

Нас прямиком провели в просторный зал и показали картину, особенную картину. Она имела бешеный коммерческий успех, шла на экранах пять месяцев подряд в шестидесяти кинотеатрах! Все сто пятьдесят дней в кинотеатрах было полным-полно зрителей. Картина называлась «Девять ночей». В ней знаменитый

актер Шиваджи Ганешан выступал в девяти ролях, в девяти новеллах. Каждая новелла иллюстрировала одно из девяти настроений классического индийского театра. Сюжеты были современные. Шиваджи играл распутника, бандита, доброго доктора, бедного крестьянина, прокаженного и еще четверых. Вначале он появлялся в смокинге, который носить не умел, и принимал торжественные позы. В последующих новеллах он выглядел получше, но сами сюжеты были настолько банальны и примитивны, что нас, не буду скрывать, съедала скука. Мы никак не могли понять, почему Шиваджи — знаменитый актер и почему этот фильм так нравился? Наконец, Шиваджи появился в облике уличного скомороха. И тут мы сразу забыли про то, что в просмотровом зале нет микшера — регулятора звука и звук «кричит», рискуя пробить нам барабанные перепонки, забыли, что смотрим картину уже больше часа, а секунду назад не могли дождаться, когда она кончится. В роли уличного скомороха актер был неподражаем. Этот полный, неуклюжий увалень, казалось, преобразился. Он задвигался с удивительной грацией. Он танцевал так, словно родился танцовщиком. В нем обнаружился юмор. В нем обнаружилось обаяние… После этой новеллы мы уже по-другому смотрели конец фильма.

Интересно, что одна из газет провела анкету — в какой из девяти ролей Шиваджи понравился больше всего? И подавляющее число зрителей — а откликнулось на анкету триста тысяч или что-то в этом роде — ответило: в роли доброго доктора!

Нам в этом качестве Шиваджи показался симпатичным, но несколько сентиментальным. То, что именно эта роль имела наибольший успех, легко понять. Индийцы — очень добрый народ. И превыше всего ценят в людях доброе, отзывчивое сердце.

После просмотра нас провели в съемочный павильон. В нем работал режиссер Раджаманикам, тот самый, который поставил «Девять ночей» и написал для них сценарий. Огромный, толстый, он походил на добродушного медведя. И хоть он давал на съемке команду «Приготовиться» и ассистент кричал «Сайленс!» (Молчание!), хозяином на съемке был не режиссер, а все тот же Шиваджи. Он играл короля или принца. На нем была короткая золотая курточка, золотые штаны, на голове — золотое украшение ромбовидной формы, может быть, оно объясняло, король он или принц. При нем была очаровательная юная возлюбленная, тоже вся в золотом. (Потом выяснилось, что у актрисы вчера вышла замуж девятнадцатилетняя дочь.)

Играли эпизод, в котором Шиваджи ссорился с возлюбленной. Он уходил от нее либо уезжал на войну, а она умоляла его не делать этого. Актеры рвали страсть в клочья и одежду на себе тоже рвали. Режиссер попросил повторить. Я думал, что в новом дубле он успокоит артистов. Ничего подобного. Актеры еще прибавили! Ну что же, везде свои вкусы…

Только не подумайте, что сцена носила сексуальный характер. В индийском кино это невозможно. Рядом с ним наш невинный кинематограф выглядит излишне смелым. Покупая американские или французские ленты, индийские продюсеры безжалостно вырезают из них все объятия, поцелуи или рискованные сцены. Может быть, продюсеры поступали бы иначе, но ми один индийский фильм не выходит на экран без цензурного разрешения. Первый кадр любой картины — фото этого разрешения с датой и подписью цензора.

Мы недолго разговаривали с Шиваджи и с Раджаманикамом. Они были вежливы, милы, но мы-то знали, что им некогда, что надо давать метраж. На прощание актер снял с пальца огромный королевский перстень с мерцающим голубым камнем, окруженным бриллиантами (не волнуйтесь,

поддельными: других бриллиантов в кино не бывает), и сказал:

— Мне легко дарить — оно ненастоящее, зато чувства настоящие!

Я поклонился Его Величеству и ответил:

— Первый раз в жизни я получаю подарок из рук короля!

На киностудии мы видели еще одну картину, документальную — «Да здравствует Индия!». Шиваджи снимался и в ней, потому что в эту картину были введены игровые сцены.

Он играл в них просто превосходно.

Автором картины, сценаристом и режиссером был наш хозяин и друг, милый, легко смущающийся С. Д. Сундарам. При англичанах молодой Сундарам много лет провел в тюрьме. Там он написал поэтическую драму «Кавийн Канаву». Эта пьеса звучала призывом к борьбе и освобождению. Первый раз она была поставлена в 1944 году. После этого выдержала тысячу пятьсот представлений.

С. Д. Сундарам написал немало пьес. Некоторые из них были экранизированы. В «Человеке и звере» главную роль играл Шиваджи Ганешан. К сожалению, пьесы, как и сценарии, мало интересуют издателей. И С. Д. Сундарам издает их на собственные деньги.

«На это, — грустно шутил он, — уходит все, что я зарабатываю в Академии».

Фильм «Да здравствует Индия!» пронизывала единая мысль — Индия пробудилась, освободилась, и нет силы на свете, которая помешает ей строить новую жизнь!

Когда мы возвращались со студии, был зимний декабрьский полдень и температура поднялась до плюс тридцати двух. В Мадрасе бывает три варианта погоды: «жарко», «очень жарко» и «невыносимо жарко». При нас было просто жарко…

Теперь мы уже узнавали Шиваджи на кинорекламе, но нередко путали его с его главным конкурентом, другой мадрасской кинозвездой, Раджендрой. Над одним из кинотеатров Раджендра стоял вырезанный из фанеры, размером в три или четыре человеческих роста, лампочка над его головой светилась, как нимб над головой святого.

С Раджендрой мы познакомились вечером на просмотре кинодрамы с его участием. В этой драме были сконцентрированы все беды, которые могут обрушиться на человека. Герой фильма изменил жене (изменял он так: бегал с возлюбленной по песчаной отмели, держась за руки) и за этот грех впал в бедность, потом его по несправедливому обвинению в краже приговорили к смертной казни и казнили — отрезали голову. Жена, которая не переставала любить мужа, от горя лишилась рассудка. Из-за этого произошли всякие ужасные события, в том числе рухнул город и погибли все его жители до одного!

Раджендра — в жизни славный, привлекательный человек — в фильме, само собой разумеется, если страдал, так уж страдал! Если гневался, так уж гневался! А если умирал, то уж так умирал, что у зрителя мурашки по спине бегали!

Законы коммерческого кино! Надо поражать зрителя! Надо устраивать землетрясения! Пожары! Бури!

В этом же фильме был живой комедийный эпизод со змеями, сделанный наивно, но по-настоящему весело. Сущность эпизода в том, что шантажист, получивший корзину денег, случайно менялся корзинами с заклинателем и приносил домой не деньги, а кобр!

Раджендра любезно пригласил нас на свадьбу. Он выдавал замуж свояченицу. Свадьба была назначена на завтра, на… девять тридцать утра. Ничего удивительного. Современные астрологи сверились с гороскопом, и тот показал, что самое удачное время для будущей счастливой жизни — половина десятого утра.

Не знаю, на каком бракосочетании я побывал — по любви или по сговору. Но большинство браков даже в культурных семьях до сих пор совершается по сговору родителей. Зачастую еще в раннем детстве происходит обручение. Маленькая девочка знакомится с будущим мужем, а мальчик — с будущей женой.