Солнце в скобках
Шрифт:
Роза в припадке схватила урну и запустила ею в мать.
Мать бросилась к сумочке, схватила марлевую салфетку, вытащила из нее таблетку и судорожно проглотила. Потом пошла на кухню, запила водичкой и осталась стоять у окна в ожидании эффекта.
Роза чувствовала, что силы покидают ее. Она уже давно не цеплялась за жизнь и сейчас даже с некоторым облегчением ощутила близкий конец.
«Былое нельзя воротить и печалиться не о чем... А все-таки жаль... – навязчиво твердились строки в голове. – А все-таки жаль... »
– Ну что, оклемалась? – лучезарным голосом как ни в чем не бывало спросила мать,
– Наша-то, говорят, самая лучшая была на конкурсе! Твоя порода, такая же целеустремленная, талантливая... Ты тоже, когда маленькая была...
– Поздно, мать. Не надо больше...
Мать пожала плечами, хихикнула на шарж, прикрепленный к стене кнопкой и, обведя светлым взором помещение, сказала:
– Ну, счастливо тебе, Оксана. Если понадобится какая-нибудь помощь, звони – мой телефон есть у Лады.
Мать вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Я хочу, чтобы тебя не было никогда... – прошептала Роза и потеряла сознание.
Глава 3
Роза Витальевна Симбирцева умерла три дня спустя в своей постели в пансионате для заслуженных работников искусств. Ее тело отвезли в морг, куда сразу же приехала Лада, верная подруга и распорядитель последней воли умершей.
Перед смертью балерина составила рукописное завещание, по которому все имущество и творческое наследие передавалось ее единственной дочери Веронике.
Также она оставила письмо, предназначенное концертмейстеру «Гранд-театра», с которым работала много лет и которому доверяла. В письме она просила взять Веронику под свое крыло, помочь ей с репетициями, вхождением в репертуар и быть ее «ангелом-хранителем». Концертмейстер был человеком честным, талантливым и надежным – Роза передавала творческую судьбу Вероники в святые руки.
Фильмы-концерты с участием Симбирцевой, видеокассеты с записью спектаклей, автобиографические книги, тысячи фотографий, интервью, эксклюзивные сценические костюмы – все это составляло творческое наследие и отныне принадлежало Веронике.
Первым желанием дочери было отдать квартиру под музей памяти великой русской балерины. Но потом решила, что оставит все на память себе. Если она была лишена матери всю жизнь, то хотя бы после смерти не станет больше ни с кем ее делить.
Квартира, наследие, концертмейстер – ну вот вроде и все. Ах да!
В конце завещания была приписка. Кто знает, в каком душевном смятении Роза ее нацарапала. Может, случайно?
«Прошу, чтобы моей матери на похоронах не было».
Эти творческие люди такие эмоциональные, наверное, написала сгоряча...
Вероника стояла возле розового корпуса пансионата и не решалась войти. Она не знала, имеет ли права вторгаться в атмосферу квартиры, в которой жила и любила ее мать.
На завтра была назначена перевозка вещей покойной – Максим Михайлович специально выделил машину с грузчиками. И Лада, конечно, приедет помочь, как же без нее...
После смерти мамы подруга очень переживала, что, может, напрасно позвонила Харламору и попросила вызвать мать Розы в Москву? А с другой стороны – ведь это правильно. Не может дочь быть в конфликте с матерью, это противоестественно.
Вероника зашла в квартиру и заперла дверь.
Запах благородства и грусти смешался с запахом старинного зеркального трюмо в разводах тлена; волнующий аромат могущества, исходивший от картин, шкатулок, старых бумаг, переплелся с игривым ароматом духов «Бандит» – любимых духов мамы. Гвоздика, корень фиалки, жасмин и роза. Горечь, надежда, любовь и талант. Все запахи сливались в один – запах мамы.
И она заплакала.
Так долго Вероника держала слезы в себе, не позволяя слабости прорваться наружу. И сейчас они текли самопроизвольно, и не было в этом стыдной беспомощности или жалости к себе. Она плакала, потому что не сбылась ее мечта и мама так и не узнала, как дочка ее ждала и любила. Что Роза уже никогда не научит тайнам профессии и не подскажет, как стать лучшей. Ее слезы текли по рукам и капали с локтя на письменный стол, где было написано много писем и ни одного ей.
Вероника судорожно вдыхала воздух, стараясь как можно глубже в легкие пропустить запах жизни своей матери.
И тут она почувствовала, что ее наполняют огромная сила и гордость.
Словно дух матери переместился в плоть Вероники и преобразовал ее в новую личность – смелую, уверенную в себе и умную.
Что-то подтолкнуло девушку открыть ящик стола. Там лежал продолговатый конверт с надписью: «Веронике». В конверте были ключи и записка:
Оставляю тебе два ключа от моей квартиры. Один ключ для тебя, другой – для твоего будущего избранника. Запомни – чтобы быть счастливой, нужно иметь только два ключа. Не суди меня и прости. Твоя Роза.
А вместо подписи была приписка:
Я горжусь тобой – ты будешь прекрасной балериной, такой же, как я, а может, и лучше!
Вероника приложила записку к груди и поняла, что отныне мама всегда будет с ней. И значит, сбылась ее мечта – мама видела ее танец и верит в нее. А это самое главное.
Вероника Захарова вошла в репетиционный зал.
Уже два месяца в театре шли репетиции балета «Спящая красавица» в постановке нового хореографа. Девушка была дивно хороша в роли принцессы Авроры. Это была ее партия – классическая, воздушно-величественная и обаятельная.
Па-де-де третьего акта возносило героиню на вершину счастья. Свадебное торжество с любимым, нежным, прекрасным принцем из сказки и на сцене, и в жизни.
Танцор, тот самый парень, который получил на конкурсе первое место, был необыкновенно красив. Как с обложки западных журналов мод. Его лицо обладало тонкими чертами возвышенной красоты, совершенства и порока. Изломанные черные брови, впалые скулы на идеальном бледном лице, узкие, словно полуприкрытые от неги глаза и пухлые вывороченные для поцелуя губы. Широкие плечи, узкая талия, скульптурные ноги и царственная стать.