Солнце в зените
Шрифт:
Узнав о предстоящем браке сэра Джона Вудвилла с пожилой герцогиней Норфолк, Бесс ужаснулась. Елизавета же говорила о вносимом в союз нешуточном приданом леди с удовлетворением и хохотала при виде смятения на лице своей фрейлины.
'Для удовольствия он вполне способен завести возлюбленную', - заявила она. 'Уверяю тебя, Джон очень рад подобной договоренности'.
Вечером, во время ужина, Бесс поймала себя, словно других и не существовало, на разглядывании сначала юного Джона Вудвилла, а потом и его будущей нареченной, морщинистой и древней, в рубиновом ожерельем на покрывшейся складками шее и с тростью поблизости, чтобы при необходимости суметь
Голос рядом поинтересовался, не простудилась ли леди, и ей тут же передали графин с вином. Бесс покачала головой, но несколько глотков сделала. Она сидела бок о бок с сэром Джоном Говардом, там, где не стала бы даже останавливаться, возникни у нее возможность спокойно побеседовать с распорядителем. Джон Говард не отличался высоким ростом, но был массивным и сильным, с крупным крючковатым носом, темными, ровно обрезанными вокруг лица волосами и такими же темными усами. Его недавно назначили казначеем двора Эдварда и теперь часто видели шагающим по королевским резиденциям в сопровождении чиновника, несущего в руках бухгалтерские книги. Говард рассказал Бесс о своем посещении ее отца и о положении дел в Норфолке, где исполнял обязанности шерифа и от графства которого заседал в парламенте в качестве рыцаря. Сэр Джон и семья Пастонов на протяжении долгого времени яростно ссорились из-за этого его последнего назначения, и Бесс, всю жизнь знающая Пастонов, занимала их сторону и сочувствовала им, хотя победил, благодаря влиянию своего кузена Норфолка, Говард.
'Ваш батюшка поживает хорошо', - сообщил он, - 'но просит вас в обозримом будущем его проведать. Я честно сказал ему, насколько печально, что у вас нет сестер, ибо неплохо бы упрочить союз между нашими родами, да и Тому очень скоро потребуется супруга'.
Бесс бросила взгляд на сына сэра Джона. Томас Говард очень походил на отца, только выбрит был, не в пример, чисто. С ее точки зрения, он так и не усвоил придворную речь. Однажды, когда молодые люди вместе танцевали, Томас не нашел ничего лучше, как произнести: 'Надеюсь, леди Буршье, вы в добром здравии', и это едва ли поспособствовало оживлению беседы. Теперь же Бесс обернулась к сидевшему с другой от нее стороны Энтони Вудвиллу. Тот умел вести разговор легко и интересно, ярко описав собеседнице только что полученную им из Франции книгу и пообещав одолжить ее почитать. Бесс считала Энтони самым приятным из братьев королевы Елизаветы, ибо Ричарда полагала скучным, Эдварда - думающим исключительно о кораблях, а Джона - вообще пустышкой.
И тут в конце зала возник королевский шут, он выдержал полную драматизма паузу и зазвенел множеством висящих на навершии его яркого ало-желтого посоха колокольчиков. Камзол был тех же двух оттенков, желтые рейтузы скручены до колен, оставляя ноги босыми.
'Прошу прощения, дамы и благородные лорды', - воскликнул шут. 'Боюсь, я опоздал вас развлечь, но, чтобы добраться сюда, мне пришлось миновать огромное число рек!(река на английском звучит как river, отсюда игра слов относительно фамилии Риверсов - родственников королевы - Е. Г.)'
Повисла внезапная, но абсолютная тишина. Все разом повернулись к самому высокому столу, в надежде увидеть, как воспримут насмешку члены монаршей семьи. Обычный для Елизаветы нежный цвет лица изменился до степени темно-красного, ее ладонь крепко сжала салфетку. На мгновение показалось, что, окажись выпад неверным, на голову провокатора грянет гнев короля, и Бесс в некотором страхе взглянула на Эдварда. Послышался один или несколько торопливо приглушенных вздоха, но затем монарх неожиданно откинул
'Ты можешь обнаружить на этих берегах народа больше, чем предполагаешь', - парировал герцог Кларенс в воинственном порыве.
'Ого!' Со своего места рядом с Бесс склонился вперед Энтони, еще смеющийся, он ощущал себя в безопасности от нанесения только что завершенного укола, словно ему потребовалось не более, чем смахнуть его со своего роскошного одеяния. 'Так ты завидуешь, Джордж?'
'Завидую? Чему?' - поинтересовался Кларенс. 'Братьям короля нет надобности завидовать кому бы то ни было - не мужчине, не женщине'. Он подтолкнул локтем младшего брата: 'Ты что скажешь, Дикон?'
Герцог Глостер, спокойно пережевывающий лежащий перед ним кусок жареного мяса, слегка улыбнулся, но поднял взгляд своих внимательных серых глаз, однако не на Кларенса, а на Эдварда. 'Кто станет прислушиваться к словам дурачка?' - задал он довольно двусмысленный вопрос.
'Боже Святый!' Эдвард бросил нож и щелкнул пальцем по кубку. Распорядитель поспешил наполнить его снова, но не успел поднять, как король продолжил: 'Кажется, среди нас есть мудрая голова. Завтра, Дикон, поедешь со мной в Элтем'.
Летом в честь Бургундского бастарда, принявшего вызов Энтони, в Смитфилде устроили турнир. Бесс и Хамфри достались места на королевской трибуне. Теперь у них подрастала вторая дочка, которую крестили именем Маргарет. Противоестественное разочарование обошло молодую мать стороной, а Елизавета, опять беременная и надеющаяся в этот раз на жизненно необходимого наследника мужского пола, оказалась любезнее и стала больше напоминать себя прежнюю, отправив младенцу в подарок серебряный кубок. Ее время уже подходило, и королева, должно быть, как думала фрейлина, находила далеким от удобства сидение под теплыми солнечными лучами. Однако, ничего не сумело удержать ее от перемещения из дома в носилках на расстояние, пусть и пешей доступности, чтобы полюбоваться на своего брата.
Лондон был переполнен иностранными гостями, среди которых встречалось множество бургундцев. Огромная толпа зрителей с восторгом наблюдала, как два самых известных в Европе поединщика сражаются друг против друга, сначала конными, а затем и пешими. Во время их боя сталь звенела о сталь, волю к победе равно проявили оба, и, в конце концов, герольд, к определенному недовольству свидетелей, объявил ничью. За этим последовал роскошный продолжительный пир, завершивший мероприятие, правда в его середине прибыл запыленный посланец и сообщил собравшимся новости о смерти старого герцога Филиппа. Пир прервался, и бургундцы заторопились домой.
В тот вечер король Эдвард заглянул в покои Елизаветы, зная, что там находится его сестра Маргарет. 'Брак следует устроить немедленно, как только Карл займет трон своего отца', - объявил он. 'Ты должна стать герцогиней, сестренка, сразу же по окончании срока траура'.
Маргарет, высокая девушка с заметной долей брызжущей энергии Эдварда, встала и подошла к брату. 'Я сделаю все, что ты пожелаешь'.
Эдвард обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. 'Знаю. Между нами говоря, нужно оставить Францию в дураках. У тебя будет высокое положение в обществе и значительное состояние. Молю Бога, чтобы Карл оказался не слишком плохим мужем'.