Солнце входит в знак Водолея
Шрифт:
Единственные — и мертвые.
"Ты идешь туда незваным, и чужими будут для тебя воздух и вода…"
Вода… Сколько
Он лежал на пороге этой влаги и свежести — и мир этот был закрыт для него. Он лежал, не шевелясь и не отрываясь от бесшумно плывущей глади ручья. Если бы он мог закрыть глаза — он бы этого не сделал. Если бы он был в силах отползти от берега — он не пошевелился бы.
Все-таки это была вода. Проклятая и прекрасная — вода.
Он знал, что ее нельзя коснуться — и тянулся к ней.
Если бы губы повиновались ему — он молился бы на нее.
Если бы у него был ядерный десинтор — он бы ее уничтожил.
Но пить он уже не
Единственное, чего он мог еще желать, — это перестать видеть, чувствовать, мыслить. Но мера его страданий была безгранична, и поэтому он умирал в полном сознании.
Он ни о чем не жалел — путь, приведший его к мертвой воде, был добровольным.
Солнце стояло еще высоко, когда он умер. Неподвижен был воздух, неподвижна поверхность озера, неподвижно тело человека, распятого отвесными лучами на камне, белом от соли. Его руки тянулись к воде, его губы были обращены к воде, его незакрывшиеся глаза смотрели на воду, и когда на следующее утро Фасс все-таки разыскал его, он подумал, что Сиблу повезло и он умер, так и не дотянувшись до этой воды.