Солнце за облаками
Шрифт:
– Я же сказала тебе. Это уже решено. Когда вы решили уезжать?
– Мы наметили это на ближайшие выходные, но все зависит от тебя.
– Меня это вполне устраивает. А сейчас я поднимусь наверх и приму ванну. Фредди, солнышко, я знаю, что мы давно не общались, но, может быть, мы побудем вместе на следующей неделе? Возьмем от последней недели пребывания в Лондоне все самое приятное, а затем вернемся домой.
Странная вещь, подумала Ли, взглянув на брата. Стоило ей поднять на него глаза, как мальчишеские черты его лица волшебным образом преображались в четкие черты Николаев…
Следующие полчаса она провела, блаженствуя в ванне и пытаясь убедить себя, что покинуть Лондон – это именно то, что ей необходимо. Подняв намыленную руку, она начала загибать пальцы, подсчитывая причины, по которым это следует сделать.
Во-первых, в Йоркшире она избавится от общества леди Джессики. Освободится от досадного чувства ревности, которое вспыхивает в ней всякий раз в присутствии этой женщины. Во-вторых, воздух у них на севере гораздо чище, и к тому же она сможет куда угодно добраться на велосипеде, вместо того чтобы давиться в метро. В-третьих, сэр Джон вернет Фредди то равновесие, которого тот лишился, когда умер дедушка. У него теперь не будет проблем. Пусть ее собственная жизнь кончена, но уж будущее брата обеспечено.
И конечно, самое главное, она будет свободна от Николаев. Не придется больше ежедневно сталкиваться с ним. Не придется все время сопротивляться его притягательности, физической и интеллектуальной, а потом дни и ночи терзаться, что все это было лишь обманом и игрой.
Нет. В Йоркшире их будет только трое: она, брат и сэр Джон.
Чудная перспективка, мрачно усмехнулась она, заворачиваясь в большое пушистое полотенце. Но, взяв себя в руки, нахмурилась и решила, что станет намного счастливее, если все пойдет по намеченному плану.
Ли была так занята своими мыслями, что, выйдя из ванной, не заметила Николаев, удобно устроившегося на стуле в углу комнаты. Она уже собиралась отбросить в сторону полотенце, когда взгляд поймал его отражение в зеркале, и она обернулась, словно пораженная электрическим током.
– Какого черта ты здесь делаешь? Голос ее дрожал, и она обхватила на себе полотенце, завернувшись в него поплотнее. Николас улыбнулся уголками губ.
– Жду тебя.
– Зачем? – импульсивно вскрикнула она, а затем продолжила, не давая ему возможности ответить. – Неужели не мог бы ждать меня где-нибудь в другом месте?
– Извини, – ответил Николас, скрестив руки на груди в позе человека, который расположился здесь на неопределенно долгое время, – дверь была не заперта.
– Это не оправдание, – недовольным голосом возразила она. – Банки тоже открыты весь день, но это не означает, что ты можешь зайти в один из них подремать, если это взбредет тебе в голову!
– Странная метафора, – спокойно произнес Николас, и ей показалось, что он, хотя и был несколько неуверен в себе, когда она вышла из ванной, теперь, как обычно, полностью овладел собой. Вспыхнувший гнев поставил ее в уязвимое положение, а отсутствие одежды только помогло этому.
– Ничего не странная, – процедила она, пытаясь изобразить подобное же спокойствие. – А кроме того, почему ты вернулся так скоро?
– Что ты имеешь в виду?
– Я думала, что ты отвозишь
– Уже отвез.
Он окинул ее внимательным взглядом, и она мгновенно раскаялась, что проявила хоть немного любопытства. Она ведь предполагала, что между ним и Джессикой произойдет бурное примирение, и они проспят вместе остаток дня. Он правильно угадал ее мысли.
Она вся кипела от ревности, как глупая шестнадцатилетняя девчонка, у которой лучшая подруга отбила парня, – и он знал это.
Ли отвернулась, пытаясь скрыть свое замешательство.
– Я пришел, чтобы выяснить, что с тобой происходит, – сказал он. Наклонившись вперед, он поставил локти на колени. – Я имею в виду, что мы так хорошо поладили дома у Джерри, хоть это было и не ко времени. А утром ты вдруг стала как кусок льда, без всяких видимых причин.
Хорошо поладили?.. Ли охватило бешенство. Без видимых причин?.. Его слова отдавались в ее мозгу до тех пор, пока она не почувствовала головокружение.
– Нет, пожалуйста, не переодевайся, – поспешно сказал Николас, заметив, что она сделала движение по направлению к шкафу. – Я хочу закончить то, что мы начали много дней тому назад. Есть вещи, которые не могут продолжаться вечно. Итак, я хочу, чтобы ты была моей.
Николас поднялся со стула, и Ли с ужасом увидела, как он приближается к ней. Неужели до сих пор не понимает, что то, что они начали, никогда не может быть закончено? Может ли это проникнуть сквозь его толстый череп? Она любила и хотела этого человека даже больше, чем сознавала сама. Но теперь образумилась и поняла, что никогда не сможет принять те крохи, которые он хочет ей предложить.
Рванув дверцу шкафа, она схватила первое попавшееся под руку платье, одно из тех старых, ситцевых, йоркширских, о существовании которых уже почти забыла.
Николас протянул руку и обнял ее за талию.
– Ну же? – страстным, задыхающимся голосом спросил он.
Так близко она еще не видела эту неприкрытую страсть в его глазах. Тот жгучий свет, который они излучали, пронзил ее нутро: он начинал воспламенять ее собственный внутренний жар. Без тени сомнения она осознала сейчас, что его власть над ней никогда не закончится, если даже она и покинет Лондон.
Эта мысль наполнила ее гневом. Почему она одна должна страдать? Ее возвращение в Йоркшир отнюдь не произведет на Николаев заметного впечатления. Наверняка он просто пожмет плечами и вернется к своим обычным делам. В то время как она, возможно, весь остаток своих дней будет жить, томясь по нему, по этому человеку, который совсем не заслужил, чтобы она думала о нем хотя бы минуту!
Это было просто несправедливо! С ледяной неприязнью она взглянула в зовущую глубину его глаз.
– Что мне надеть, – проговорила она, сохраняя тщательный самоконтроль, – это мое личное дело. И, кстати, хочу довести до твоего сведения, что я изменилась. Допустим, что в какой-то момент я была к тебе неравнодушна, но переспать с тобой не считаю сейчас счастьем. Однажды я чуть было не сделала эту ошибку.
– Хочешь сказать, что больше не испытываешь влечения ко мне? – спросил Николас, глядя ей в лицо с диким напряжением. – Ты это имела в виду?