Солнце завтрашнего дня
Шрифт:
— Нам нужен только он. Мы не хотим вредить тебе.
Но они сделают это. Чтобы добраться до Тэа, они пойдут на все. А она, пусть непредумышленно, ухудшает его положение. Потому что Тэа обязательно придет за ней. Он не бросит ее, спасая свою жизнь. Ее Тэа рискнет собой.
И ей надо сделать то же самое. Что-то, чтобы помочь Тэа, защитить его.
— А если я расскажу, вы отправите меня домой? Позволите уехать?
Имран улыбнулся.
— Я сам доставлю тебя в аэропорт.
Ага,
— Завтра мы возвращаемся в пустыню, — сказала Телли. — К нему домой, в Бер-Джуман.
— Ты знаешь дорогу туда?
— Ну конечно.
— Можешь показать нам?
— Да.
— Хочется верить. Иначе тебе непоздоровится.
Тэа просто почернел от ярости. Его люди не сумели защитить дворец и Телли. Проспали. Как и он сам.
Но он знает, кому в руки она попала. Расплата подождет. Сначала надо отыскать жену.
Дверь дома, где держали Телли, распахнулась. Тэа ворвался внутрь, подхватил ее на руки.
— Ты не ранена? — спросил он, разрезая веревки на руках и ногах.
Телли помотала головой и опустила ее к нему на грудь. Пока Тэа нес жену к выходу, она заметила в углу коридора изувеченное тело. Задрожав, отвернулась, не желая знать, мертв тот человек или жив, не желая иметь ничего общего с этим проклятым местом.
— Я не слышала, как ты подкрался.
— Я старался не шуметь.
— Спасибо.
Телли знала, что Тэа защитит ее. По-своему он меня любит, пришло ей в голову. Любит, как умеет, и этого довольно.
— Я знала, что ты придешь.
— Да?
Телли кивнула, чувствуя, как сжимается все внутри. Не собиралась она заботиться о нем, не ждала заботы и от него. Любовь между такими, как они, лишь все усложняет. Это не романтическая идиллия, свойственная западной культуре. Любовь в пустыне жесткая, неистовая, жертвенная. Не менее опасная, чем сам Тэа.
— Опусти меня, — сказала она, очутившись на улице. — Я могу идти.
Тэа поставил ее на ноги.
Они в беде. Он в беде. Последние сорок восемь часов стали худшими со времен той резни, после которой Тэа обнаружил истерзанные тела жены и сына. Не сможет он именовать себя хозяином пустыни, когда рядом Телли. Она с самого начала заставила его волноваться, бояться за нее.
А ему нельзя становиться обычным человеком. Он должен быть холодным, невозмутимым, неспособным отдавать и чувствовать.
Телли. Его женщина.
Надо отослать ее назад, домой. Однажды приняв решение, он его не изменит. И женские слезы его не остановят. Нет, если только так можно сохранить жизнь ей, если уж не ему самому.
ГЛАВА
— Тэа, — прошептала Телли.
Его пальцы сжались в ответном пожатии.
— Да?
— Ты сердишься на меня?
— Нет.
Но путь в Физ оказался весьма неприятным. Битых четыре часа Тэа едва глядел на нее и молчал. Телли волновалась.
Тэа может утверждать, что не сердится, но он явно расстроен.
— Прости, — попробовала она начать разговор. — Прости, что так случилось.
— Тут нет твоей вины.
Но она чувствовала, что есть. Знала — ее использовали, чтобы добраться до Тэа, и знала, что Тэа обязательно придет ее выручать.
— Я не собиралась вести их в Бер-Джуман. Я бы…
— Они убивают женщин, Телли. — (Телли прикусила язык, ожидая, что еще он скажет. Но дождалась совсем не тех слов.) — Не выйдет, — проговорил он чужим, резким голосом. — Пора тебе вернуться в Америку.
Кровь прилила к ее щекам.
— Не понимаю.
Его взгляд был невероятно холоден.
— Тогда слушай, что тебе говорят. Здесь ты мне не нужна.
— Тэа… — Не голос сорвался на шепот, хриплый, умоляющий.
— Я не хочу, чтоб ты была рядом. Я устал. Доставлю тебя в Атик. Посажу там на самолет. Сегодня же.
Но Телли была не готова сдаться.
— Я тебе не верю. Ты просто длишься. Я, должно быть, сделала что-то…
— Нет, Телли, ничего ты не делала. Это я. Мне… надоело.
Телли поперхнулась.
— Я никогда не надоем тебе, — яростно возразила она. — Никогда.
— И все-таки надоела.
— Вот и нет. Вероятно, ты понял, что не сможешь сладить со мной. Это возможно, но надоела… нет.
— Все. Довольно пререкаться. Я знаю, что чувствую.
— Ты? Чувствуешь? Когда ты приобрел способность чувствовать?
— Кончено. Мне нужно что-то еще. Что-то, чего ты дать не можешь.
Телли словно ударили ножом в грудь. Тэа убивает ее. Злые слезы навернулись на глаза.
— Ты же сам настаивал на свадьбе. Ты…
— То был опрометчивый шаг. Брак я аннулирую.
— Вот как.
— Потребуется извести немного бумаги, дать кое-кому денег, но через несколько недель ты будешь свободна.
— Мы же приносили клятвы. Я собираюсь их сдержать.
— Ты не в Америке. Тут тебе не Голливуд, счастливого финала не жди.
Телли лишь смотрела на него, не находя слов.
— Не надо мне вечной битвы, — безжалостно продолжал Тэа. — Чтобы сражаться, есть мужчины. Ты ведешь себя не так, как положено женщине. И я устал. Так что хватит. Пакуй свои вещи. Камеру и диски тебе, естественно, вернут.