Солнце завтрашнего дня
Шрифт:
— С повстанцами вместо проводников?
Ее сердце снова забилось быстрее. Она сжала руки в кулаки, ладони стали влажными и горячими.
— Я не интересуюсь политикой. Мы никогда не обсуждали…
— Но ты им платила.
— Да. Я нуждалась в них. Это далекая страна, не всегда доступная для женщин. Мне требовались опытные проводники.
— А ты уверена, что они тебе не платили?
Телли расхохоталась бы, не будь ситуация настолько напряженной.
— За что?
Он медленно
— Вот ты мне и скажи.
Его глаза были настолько темными, а взгляд пронизывающим, что Телли замерла. Это был не страх, скорее настороженность. Она знала мужчин и прекрасно ладила с ними, но Тэа не похож на ее знакомых. В его присутствии она казалась себе слабой, хрупкой, ранимой. Ощущение ей совсем не нравилось. Но ее так просто не запугаешь.
— Не знаю, чего ты от меня хочешь. Я просто туристка…
— Не просто туристка. Ты провела с этими людьми две недели. Фотографируя, собирая документы. — Голос его спустился на октаву ниже, рождая в душе Телли недобрые предчувствия. — Попробуем еще раз, — медленно сказал он, — и предупреждаю, что мое терпение небезгранично. Так что не дразни меня. Ясно?
Она кивнула, понимая, что ничего не понимает.
— Да.
— Тогда расскажи о тех, с кем ты путешествовала.
— Я очень мало о них знаю. Тихие, скромные люди. Не слишком общительные.
— Ты провела с ними две недели и больше ничего не можешь о них сказать?
Откуда он знает, что она путешествовала две недели? Или ему донесли, или он за ней следил.
— Мы мало разговаривали. Они мужчины. Я — иностранка. Большое значение имеют и культурные различия.
— Культурные различия?
Она вспыхнула, переплела пальцы.
— Я бы хотела рассказать больше. Не думала, что делаю что-то предосудительное. Мне всегда хотелось посетить Бараку…
— Ты уже не в Бараке. Это Оуаха. Независимая территория, моя страна, мои люди, а ты проникла сюда с бараканскими повстанцами. От которых не приходится ждать ничего хорошего.
Она покачала головой.
— Не знаю, о чем ты. Я прилетела в Атик, наняла этих людей и да, путешествовала с ними, но только потому, что я туристка и приехала одна. Мне потребовались местные проводники, а их очень рекомендовали.
— А что скажешь о своих фотографиях? — спросил Тэа, прищурившись.
Она побледнела.
— А что такое?
— Ты делала для них снимки, верно?
— Нет. Снимки для меня. Я не работала на этих мужчин. Они работали на меня. И фотографии мои.
— Зачем тебе фотографии нации, так не похожей на твою?
Секунду Телли не знала, что ответить. Неужели ему никогда не хотелось повидать мир, увидеть незнакомые места?
— Мне просто интересно.
—
— Все. Еда, культура, язык, образ жизни. Меня завораживают люди, различия между нами и то, что у нас есть общего.
Он фыркнул.
— У нас нет ничего общего.
Телли не сумела скрыть своего негодования. Вот одна из причин, по которой она уехала из дома. Ненавидит ограниченность.
— Может, и нет. Но вместо того, чтобы сидеть дома, я решила увидеть все собственными глазами.
— Женщины должны сидеть дома.
— Это ты так считаешь.
— Да, у нас женщины смотрят за детьми, заботятся о семье, о том, чтоб муж был сыт и отдыхал. С комфортом.
— А когда ей отдыхать? Когда ей комфортно?
— Ей комфортно, когда ее семья здорова и довольна.
— Ха! — презрительно воскликнула Телли. — Отчего-то мне кажется, что такого никогда не случается.
Тэа пробормотал что-то по-арабски, что — она не поняла, но по тону было ясно — он разозлился. Ну просто излучал враждебность. Кроме того, его, видимо, раздирали противоречия. Он не мог решить, что с ней делать.
Телли прикусила губу, понимая, что была излишне резка.
— Извини, — попыталась она сгладить ситуацию. — Я просто от природы любопытна, и здесь в Бараке…
— Оуахе.
— Оуахе, — поправилась она, — нахожусь из обычного любопытства к этой части мира. Мне не хочется быть невежественной.
— Значит, ты просто туристка.
Нет, конечно. Но внутреннее чутье подсказывало ей, что профессионального фотографа тут могут встретить не слишком ласково. Он и так ей не доверяет.
— Да.
— Мы ведь можем проверить, верно? — Он крикнул что-то, и полог палатки откинулся, впуская человека, несущего ее фотоаппарат. Когда бандит достал камеру, вытащив ее из кожаного футляра, Телли почуяла слабость в ногах. Но она не шевельнулась, глядя, как он нажимает кнопки, поворачивает камеру так и этак. Его возня заставляла ее нервничать. Это был достаточно хороший аппарат, хотя и не самый дорогой. Но снимки имели очень большое значение, и диск был почти полон. Сегодня Телли планировала вставить новый, сразу после посещения рынка.
— Скажи мне, что ты ищешь. — Она старалась говорить спокойно. — Я сама покажу.
Он проигнорировал ее слова. Вместо этого открыл крышку и вынул диск. Телли вонзила ногти в ладони.
— Тут должны быть сотни фотографий?
Телли неохотно кивнула.
— Есть у тебя еще диски?
Телли не хотелось говорить, что для заполнения диска требуются месяцы работы, что этот она не успела ни послать своим издателям, ни сохранить в компьютере. Все, что она сделала с апреля, — в сумке камеры и в гостиничном номере.