Солнце

Андрижески Дж. С.

— Не бойся, Элли, — сказал он.

На сей раз я не смогла ответить.

Глава 27. Рабочее лицо

Я вышла из каюты, глядя на запад, на садящуюся луну.

Время было ранним. У нас оставалось несколько часов до тех пор, как мы доберёмся до итальянского побережья к западу от Рима и наконец-то вернёмся на сушу.

Полтора дня прошло с тех пор, как

мы взошли на борт лодок.

Как и все, светлое время этих полутора дней я провела в каюте, пока мы стояли в доках Сицилии.

Большинство видящих спустились с палубы и жадно ели, теснясь вокруг стола в единственной каюте лодки. Они съели половину наших запасов еды, выпили столько свежей воды, сколько весили сами, затем улеглись спать, заняв большую часть каюты после того, как достали раскладную кровать и развалились туловищами и конечностями на диванчиках, напоминавших скамейки.

К счастью, стол опускался и превращался в импровизированное основание кровати, а два дивана-скамьи напротив превращались в один матрас, занимавший всю ширину каюты.

Ревик тоже спал.

Я проспала с ним большую часть времени, поскольку всю прошлую ночь мы не спали.

За завтраком мы наслушались про это.

Даже Балидор ворчал о том, как мы «часами заливали конструкцию своей чёртовой секс-болью и Барьерным трахом». Насколько я могла сказать, половина видящих на борту испытывала раздражение и недовольство, не говоря уж об откровенном негодовании из-за того, что мы использовали нашу приватную каюту, чтобы мучить остальных, пока они не спали всю ночь и работали.

Я не могла их винить.

Примерно через два часа после захода солнца все снова встали.

Они разбрелись в разные стороны как выводок щенят, выспавшихся на одной подушке, приготовили ещё один приём пищи из запасов, принесённых хорватскими видящими, затем также энергично поели, как и прошлым утром. Даже тогда его Атвар и его супруг несколько раз пошутили про то, что не стоило отдавать нам с Ревиком единственную настоящую кровать на борту.

Как только солнце село, мы вновь пустились в путь.

Я могла бы спать дальше, как Касс и Фигран, но не сделала этого.

Стараясь настроиться на работу и хотя бы частично войти в стратегический режим, я стала проецировать трёхмерные карты на простыню, изучая детали охраны, которые Данте прислала нам через наладонники. Я наложила карты Атвара на то место, где по предположениям Данте находилась горячая точка Рима, и попыталась сообразить, где и как они совпадали.

Насколько я могла сказать, горячая точка наверняка находилась под землёй.

Учитывая проблемы Ревика с клаустрофобией, я надеялась, что она не слишком глубоко под землёй.

Когда мы начали приближаться к суше, я достала новый комплект органических лицевых протезов, полученный от людей Атвара, и начала накладывать их на лицо. Я также заплела свои рыже-каштановые крашеные волосы в замысловатый набор косичек, схожий с прическами, которые

носили видящие из Хорватии и Монтенегро.

Наконец, я разделась до нижнего белья и надела броню, а поверх накинула обычную одежду — опять-таки полученную от одной из женщин-разведчиц Атвара.

Когда я полностью оделась, моими остались только ботинки и броня.

Я только закончила зашнуровывать второй ботинок, когда Ревик послал мне сигнал, что можно подниматься.

Он сам провёл там уже несколько часов.

Пока мы огибали западные берега Италии, они хотели, чтобы Ревик был на палубе, главным образом для того, чтобы помочь им со сканированием близлежащего Барьерного окружения, поскольку он был единственным элерианцем с полностью функционирующими структурами.

Ну, по мнению хорватских видящих он был единственным.

Мы по-прежнему не хотели, чтобы они знали про Касс… или про Фиграна.

Теперь, когда Ревик провёл эти сканирования, они хотели, чтобы я покинула конструкцию, построенную вокруг каюты лодки. Они хотели проверить, засечёт ли меня итальянское наблюдение, и только потом рисковать, выводя меня на берег.

Что более важно, этого хотел Ревик.

Честно говоря, я нервничала подниматься наверх, но не из-за конструкции.

Если раньше я едва могла вынести разлуку с Ревиком, то теперь, после прошлой ночи, я нервничала перед встречей с ним.

«Поднимайся сюда, — пробормотал он в моём сознании. — Поднимайся, пока я не спустился и не притащил тебя сам».

«Я тебя не избегаю», — сказала я ему.

Он рассмеялся. «Я тебя слышу, жена. Я знаю, что ты меня избегаешь».

«Я просто хочу сказать… Я не избегаю тебя в том смысле, о котором ты думаешь, — поколебавшись, я добавила: — Мне сложно находиться в твоём присутствии, когда рядом есть другие. Не знаю, смогу ли я справиться со всей операцией, чувствуя себя так, ведь мы должны быть просто коллегами-друзьями».

Я буквально слышала, как Ревик прищёлкивает языком.

«Мы не коллеги-друзья, — послал он. — Мы коллеги-супруги».

Помедлив в ответ на моё молчание, он лишил свои мысли эмоций.

«Элли, они знают, что мы проходим через что-то. Они могут ворчать из-за этого, но они понимают. Они знают, что это как-то связано с нашим браком».

Когда я не заговорила, Ревик добавил:

«Мы пообещали помочь друг другу с этим, верно? Нам надо сосредоточиться, чтобы это нас не убило. Не беспокойся о том, что подумают другие. Это неважно, бл*дь. Нам нужно стабилизировать друг друга, чтобы не подвергнуться опасности, когда это действительно важно».