Солнце

Андрижески Дж. С.

Через несколько секунд Ревик усилием воли сдержал свой свет и боль и закрылся от меня щитами, потянувшись к выроненной hiri.

Я тоже убрала от него свой свет, но с нежеланием, которое граничило с негодованием. Я заставила себя отвести взгляд от его лица, но шок боли снова заставил моё тело напрячься и стиснуть зубы.

Честно говоря, мне так надоело это целибатное дерьмо между нами.

Однако мне не казалось, что я могу сказать ему это.

В конце концов, всё, что он предложил, всё, что

мы делали и пытались сделать вместе, было попыткой наладить наши отношения и завершить связь. Более зрелая часть меня ценила это. Я ценила, как сильно он старался. Я даже соглашалась с ним, зная, что это правильный подход.

Менее зрелой части меня было просто наплевать.

Заставив себя перевести взгляд на родителей, которые наблюдали за нами обоими с лёгким беспокойством во взглядах, я взяла свой бокал вина, сделала большой глоток и аккуратно поставила его обратно на скатерть. Моя рука до сих пор дрожала.

Я прочистила горло.

— Что это было? — спросила я. — Что это значит?

Кали продолжала осторожно наблюдать за мной с тревогой в глазах.

Уйе заговорил первым. Его тон был прямолинейным и деловитым.

— Что ты из этого поняла, дочь? — спросил он.

Я нахмурилась, думая об увиденном. На мгновение я отступила в воспоминание, в услышанные голоса, в то чувство присутствия, не имеющее отношения к голосам, в их свет. Я подумала об ощущении тех дверей и воронок, которые я чувствовала за ними.

— Телекинетики, — сказала я, глянув на Ревика. — Это телекинетики делали это с Солнцем, не так ли? Они звучали как…

Я глянула на Ревика, всё ещё стискивая подлокотники своего кресла.

Покачав головой, я посмотрела обратно на Кали.

— Они ощущались совершенно не как он. Даже если бы его каким-то образом разломали на куски, как Фиграна, они всё равно не ощущались как Ревик. Их свет был совершенно не таким. Если бы меня просили предположить, я бы сказала, что они были клонами. Может, такими, как Дракон.

Бросив на Ревика мрачный взгляд, я добавила:

— Они были откровенно пропитаны светом Дренгов. Может, они были сделаны как Лили, их свет и aleimi– структуры искажены, чтобы резонировать с Дренгами с рождения. Скорее всего, даже до рождения, если их вырастили в лаборатории.

Когда никто не заговорил, я продолжила размышлять, хмурясь.

— Их было много. Они находились не в одном месте, но как-то были связаны. Я видела те света в скоплениях, но скопления были разбросаны, расположены на разных континентах по всей Земле.

Я посмотрела на своих родителей.

— Это те горячие точки? — спросила я. — Это те огоньки на карте Локи? Это те же места, куда Миферы приводят всех людей?

— Свет, — заговорил Ревик.

Я повернулась, взглянув на него.

Уйе и Кали тоже посмотрели на него.

Ревик нахмурился, его взгляд обратился внутрь, глаза сосредоточились на столе, но не видели

его. Всё ещё уставившись в никуда, он покачал головой.

— Вот зачем им нужны все те бл*дские люди, — пробормотал он.

Его тонкие губы хмуро скривились. Он затянулся hiri, но его взгляд оставался прежним.

— Они — свет. Батарейки для его армии телекинетиков. Дренгам надо, чтобы они питали это… — он неопределенно взмахнул рукой. — Чем бы это ни было. Им нужно огромное количество живого света, чтобы питать то, что они собираются сделать. Ту штуку с Солнцем, которую мы видели… двери.

Он посмотрел на меня, и его выражение оставалось мрачным, а глаза — обеспокоенными.

Я наблюдала за его лицом, хмурясь.

Он выдохнул сладко пахнущий дым hiri, взмахом руки отгоняя его от меня и отворачиваясь. Изучая его лицо, я подумала, что он смотрит на видение Кали верхними уровнями своего света.

Я видела, как там проступает ожесточенное выражение.

Когда Ревик не продолжил в следующие несколько секунд, я снова сосредоточилась на своих родителях.

— Зачем? — сказала я. — Зачем они хотят разрушить Солнце? — я переводила взгляд между ними. — Ведь это они делают в видении, верно? Выглядело всё именно так.

Уйе слегка нахмурился, глянув на Кали.

Выражение лица Кали продолжало казаться мне обеспокоенным. Она также бросила встревоженный взгляд на Ревика, но я увидела в её глазах согласие ещё до того, как она кивнула.

— Не совсем, — поправилась Кали, снова взглянув на Уйе и сжав его пальцы на столе. — Я подозреваю, это лишь побочный эффект от того, что они на самом деле пытаются сделать. Им нужны люди, чтобы питать телекинетиков, как и говорит твой муж. Но им нужна энергия Солнца, чтобы питать нечто более грандиозное и куда более сложное.

Я нахмурилась, переводя взгляд между ними.

Но я уже понимала. Я помнила то ощущение дверей, воронок.

— Открытие дверей, — пробормотала я.

Когда они оба не сказали ни слова, я посмотрела на Ревика.

— Так что это за двери? — спросила я.

Какая-то часть меня уже знала — хотя я не понимала, откуда я знаю, или почему они кажутся мне такими чертовски знакомыми. Но я знала эти двери. Как бы странно это ни звучало, я помнила их. Я помнила то ощущение, как они открывались.

Ревик бросил на меня резкий взгляд.

Судя по его глазам, он определённо меня услышал. Он посмотрел на меня с понимающим озарением во взгляде, хотя то ожесточённое выражение никуда не ушло.

— Это твои двери, Элли, — сказал он. — Вот почему они тебе знакомы.

Я нахмурилась, собираясь спросить, что он имеет в виду, но Ревик уже отвернулся. Он не посмотрел на меня, когда я уставилась на него. Вместо этого он смотрел на океан, поджав губы в жёсткую линию за исключением тех моментов, когда он делал затяжку hiri.