Солнечная аллея
Шрифт:
— Если бы меняАлександр Македонский спросил, какое мне исполнить желание, я бы не стала ему говорить: «Не загораживай солнце!», я бы сказала: «Принеси мне подушку под задницу!»
Марио и экзистенциалистка вернулись в Берлин и только там узнали, сколько всего они пропустили. Ибо во время фестиваля молодежи произошло событие, о котором на Солнечной аллее вспоминали еще долго.
AVANTI, POPOLO! [10]
10
«Вперед, трудящийся люд!» (итал.) — народная революционная итальянская песня.
Квартирантами семейства Куппиш,
— Да, к сожалению.
Какое-то время Да-Олаф и Да-Удо, раскрыв рты, в немом ужасе смотрели в окно, потом один из них с трудом выдавил:
— Да как же вы тут живете, в такой опасности.
Другой заметил, что при разгуле преступности «там, у них» этак же, того и гляди, пуля в окно залетит.
Госпожа Куппиш испустила еще один сокрушенный вздох и сказала:
— Человек ко всему привыкает.
У нее не было ни малейшей охоты разубеждать и лишать политической невинности своих постояльцев. Между тем, прояви она чуть больше такта и усердия, возможно, дело, глядишь, и не дошло бы до печально известного пограничного инцидента, когда Да-Олаф и Да-Удо исхитрились застопорить поток автотранспорта, направлявшегося через наш пропускной пункт в Западный Берлин. Всех Куппишей тогда в целях «разъяснения обстоятельств» вызвали в Главное управление полиции.
— Пусть другому свои сказки рассказывают! — язвительно произнес господин Куппиш, трясущимися руками кладя повестку обратно на стол. — Я-то знаю, что это органы.
Госпожа Куппиш была вообще на грани нервного срыва.
— Я их впустила, чтобы Миша попал в красный монастырь! — причитала она. — Разве могла я предвидеть….
Да нет, никто не мог предвидеть, что Да-Удо и Да-Олаф вздумают развязать, наконец, мировую революцию. Они решили прямо на месте, перед погранично-пропускным пунктом «Солнечная аллея», проводить агитацию направляющихся в Западный Берлин граждан, чтобы те, пока восхищение достижениями социализма в них не остыло, немедля по прибытии в Западный Берлин поднимали мировую революцию. Да-Олаф и Да-Удо настолько были убеждены в успехе своего начинания, что даже заключили пари на двадцать марок с товарищами по делегации за победу пролетарской революции во всемирном масштабе самое позднее через десять дней. Для полноты картины необходимо учесть, что пари заключалось где-то между поллитром и литром на душу спорящего населения. Да-Олаф и Да-Удо вместе с товарищами по областной делегации отмечали начало фестиваля в пивной «Парковая», усердно киряя и все более углубляясь в дискуссию поначалу о международном положении вообще, а затем о шансах на победу мировой революции и коммунизма в масштабах всей планеты в частности.
— Если бы трудящиеся знали, каково у нас на самом деле… они бы сей же миг встали на борьбу против эксплуататорского строя! — кричали попеременно Да-Олаф и Да-Удо. Когда один уже только лопотал, а второй слегка косил и таращился, они, поддерживая друг друга, двинулись к контрольно - пропускному пункту «Солнечная аллея» и там принялись останавливать шикарные, сияющие лаком «мерседесы», вынуждая водителей покидать комфортабельные салоны и подвергая их тому, что в их представлении называлось агитацией:
— ОБУЧЕНИЕ БЕСПЛАТНОЕ! — выкрикивали они. — ЛЕЧЕНИЕ БЕСПЛАТНОЕ! ЦЕНЫ СТАБИЛЬНЫЕ!
В глубине души их и самих происходящее слегка озадачивало. Они уже собрались было прекратить агитацию. Но когда в ответ на выкрикнутый Да-Олафом лозунг — НИЗКАЯ КВАРТПЛАТА! — господин из очередного остановленного «мерседеса» строптиво добавил: «Ага, в крохотных квартирках!» — тут уж саксонские товарищи взялись за дело всерьез. Теперь всякому,
— Братцы, лично я очень даже за революцию. Но с тех пор как я заглянул к вам вон в тот овощной магазинчик на углу, мой революционный пыл малость поутас. Да, я теперь знаю: зелень для супа у вас в продаже круглый год! И это, конечно, замечательно!
Вскоре откуда-то незаметно вырулила неотложка и двое санитаров, повязав Да-Олафа и Да-Удо в смирительные рубашки, увезли их в неизвестном направлении.
Случай этот, как водится, имел продолжение. Семейство Куппиш «для выяснения обстоятельств» вызвали повесткой в Главное управление полиции. Однако, хотя Да-Олаф и Да-Удо на время фестиваля действительно были у них расквартированы, никакой ответственности за происшедшее постоянные жильцы квартиры нести не могли. Так что госпожа Куппиш вправе была и дальше лелеять надежды на поступление Михи в «красный монастырь». Зато партийный секретарь — тот самый, что вытурил Марио из школы, — решил «показать нашим гражданам на Солнечной аллее», что руководящие органы должным образом реагируют на подобные происшествия. И в один прекрасный день в овощном магазинчике на углу, как по мановению волшебной палочки, появилось все. Ибо партийного секретаря вдруг осенило: первое и последнее, что видят западноберлинцы в ГДР, это как раз тот самый овощной магазинчик. «Теперь я знаю: зелень для супа у вас в продаже круглый год». Видно, подействовало!
Словом, было принято важное решение создать в республике пока что одиновощной магазин, в котором все будет, как на западе, но вдобавок еще и намного дешевле. Партийный секретарь занялся этим делом лично и посвящал ему столько сил и энергии, что почти не успевал теперь читать вражескую прессу. И в течение нескольких недель в обшарпанном магазинчике, действительно, ассортимент был потрясающий. Впрочем, это возымело последствия, предусмотреть которые почему-то никто не удосужился. Слухи о чудо-магазине на нашем кончике Солнечной аллеи распространились с быстротой молнии. Оно и неудивительно, ведь тогда люди нередко, даже не поздоровавшись, спешили обменяться друг с другом такой примерно информацией:
— Был в магазине.
— Что, дают что-нибудь?
Так что овощной магазинчик на Солнечной аллее за каких-нибудь несколько дней прославился, да что там, стал легендой. От его дверей вдоль по улице потянулась очередь, которая с каждым днем становилась все длинней и длинней. Теперь первое и последнее, что западноберлинцы видели в ГДР, был длиннющий, чуть ли не на всю улицу, хвост… Нет, не этого хотел, не об этом мечтал партийный секретарь! Он тотчас распорядился овощной магазинчик прикрыть и начал лихорадочно прикидывать, нет ли таких товаров, которые производились бы только в ГДР. Вот было бы здорово именно их продавать в бывшем овощном! В идеале, в самых смелых и заветных мечтах, его воображению рисовалась длинная очередь западноберлинцев, жаждущих попасть в новый магазин. Наконец решение было принято, но до открытия магазина оно должно было оставаться государственной тайной.
Магазинчик перестроили, витрины завесили, и ни одна душа на Солнечной аллее не знала, что там будет продаваться. Слухи ходили самые невероятные. Магазин, в котором продается нечто, чего нет даже на западе, — да что же это такое может быть? В конце концов возобладала версия, что в этом магазине будут продаваться только гедеэровские экспортные товары: гитары, рождественские пирамиды, пиво «Вернесгрюнер»…
В день открытия на Солнечной аллее было черно от народу, полного самых невероятных надежд и прихватившего с собой на всякий случай кучу денег. Когда наконец убрали полотнища с витрин, взглядам собравшихся открылись красные знамена и государственные флаги ГДР, портреты Хонеккера, бумажные первомайские гвоздики, форменные синие блузы Союза свободной немецкой молодежи, пионерские барабаны, галстуки и значки… Еще в тот же день в соответствующие службы поступило семь заявлений на выезд.