Солнечная лотерея (сборник)

Дик Филип Киндред

Миссис Хойт склонила голову.

– Вы расстались с женой? – спросила миссис Фрост. – Один простой вопрос. Да или нет?

– Нет, – ответил Аллан, и это полностью соответствовало истине. Тут он не солгал. И посмотрел ей прямо в глаза. – Никаких измен, никаких интрижек и тайных любовниц. Я летал на Хоккайдо, добывал материалы. Звонил другу мужского пола. – Хорош друг. – И навещал того же самого друга. На прошлой неделе мне, по несчастью, довелось столкнуться с не зависящими от меня обстоятельствами, которые

возникли в связи с моим уходом из агентства, из–за того что я согласился на должность директора. Мои побуждения и поступки направлены на благо общества, и совесть моя совершенно чиста.

Миссис Хойт сказала:

– Отпустите мальчика. Пусть примет ванну и поспит.

Сью Фрост пошла навстречу Аллану, протягивая руку.

– Извините. Мне очень жаль. Вы же знаете.

Они обменялись рукопожатием, и Аллан сказал:

– Завтра утром в восемь?

– Отлично. – Она смущенно улыбнулась. – Нам пришлось проверить. Обвинения такого рода… вы же понимаете.

Аллан понимал. Он повернулся к Блейку и Ладди, которые запихивали материалы обратно в портфель:

– Пакет номер триста пятьдесят пять «б». Старые кумушки, соседки по жилищной секции, вскипятили целый котелок грязи и принялись травить преданного супруга, а котелок возьми до опрокинься, и вся грязь полетела прямо им в лицо.

Не поднимая глаз, Блейк пробормотал пожелания спокойной ночи и поспешно убрался восвояси. Ладди последовал за ним. Аллан задумался над вопросом: сколько времени ему отпущено, долго ли они будут идти по ложному следу?

Глава 16

Его новый кабинет в Телеинформационе вычистили, подмели и подкрасили, туда перевезли письменный стол из агентства, чтобы подчеркнуть преемственную связь. К десяти часам Аллан почти освоился с окружением. Он уже посидел в большом вращающемся кресле, попользовался точилкой для карандашей, постоял за стеной, позволявшей окинуть взглядом весь штат его сотрудников, занимающих целое здание, оставаясь при этом невидимым.

Пока он приходил в состояние равновесия, в кабинет заглянул Майрон Мэвис, чтобы пожелать ему удачи. Судя по его виду, он всю ночь не сомкнул глаз.

– Неплохое местечко, – сказал Мэвис. – Очень много солнечного света, и воздух приятный. Весьма полезно для здоровья, посмотрите на меня.

– Надеюсь, вам не приходится продавать собственные копыта на клей, – сказал Аллан, чувствуя себя крайне неловко.

– Пока что нет. Пойдемте. – Мэвис повел его к выходу из кабинета. – Я познакомлю вас с сотрудниками.

Они протиснулись меж поздравительных букетов из «цветов», выставленных вдоль коридора. В нос ударил резкий неприятный запах криптофлоры. Аллан остановился, просматривая карточки.

– Как в оранжерее, – сказал он. – Эти от миссис Хойт.

Там оказался букет от Сью Фрост,

от Гарри Прайара, от Дженет. Безвкусные букеты от четырех агентств–гигантов, включая «Блейк–Моффет». При каждом карточка с положенными по случаю поздравлениями. Представители агентств вскоре прибудут. И безымянные букеты без карточек. Аллан подумал: кто же их прислал? Соседи по жилищной секции? Быть может, невысокий мистер Вейлс, вступившийся за него на секционном собрании? Букеты от людей, не указавших своего имени, но желавших ему удачи. Среди них оказался крошечный потрепанный пучок каких–то синеньких цветов.

– Настоящие, – сказал Мэвис, – понюхайте. По–моему, они называются колокольчиками. Вероятно, кто–то выкопал их из прошлого.

Наверное, Гейтс и Шугерман. Вполне возможно, что один из анонимных букетов прислали из Психиатрического санатория. Аллан испытывал в глубине души убеждение: Мальпарто попытается вернуть утраченную власть.

Подчиненные оставили работу и выстроились для смотра. Аллан пожимал руки, наугад задавал вопросы, делал умные замечания, приветствовал тех, кого успел запомнить. Когда они с Мэвисом обошли все здание, наступил полдень.

– Неприятная заварушка возникла вчера вечером, – сказал Мэвис на обратном пути в кабинет. – Агентство «Блейк–Моффет» метило на пост директора на протяжении многих лет. Наверное, у них задницы прыщами пошли от того, что его заняли вы.

Аллан раскрыл принесенную с собой папку и вынул из нее пакет.

– Помните? – Он передал его Мэвису. – С него все и началось.

– О да. – Мэвис кивнул. – Погибшее дерево. Антиколонизационный МОРС.

– Вы же прекрасно понимаете, что к чему, – сказал Аллан.

Мэвис вкрадчиво сказал:

– Ну, конечно, символ духовного голодания. Отрыва от родной почвы. Вы намерены пустить его в ход? Новая волна Возрождения в пропаганде. Вы хотите оказать этому свету такую же услугу, какую Данте оказал тому.

– Данный пакет, – сказал Аллан, – давным–давно устарел. Его следовало выпустить много месяцев назад. По–видимому, я мог бы начать поосторожней, отдать в обработку уже закупленные материалы. И как можно меньше вмешиваться в дела сотрудников. Пусть себе работают, как привыкли, подход, снижающий риск. – Он открыл пакет. – Но…

– Никаких «но». – Мэвис нагнулся к Аллану, прикрыл рот рукой и хрипло прошептал: – Пароль: «стели мягче».

Он пожал Аллану руку, пожелал ему удачи, примерно с час поболтался в одиночестве по зданию, а потом ушел.

Аллан увидел, как Мэвис, шаркая ногами, побрел восвояси, и лишь тогда осознал, какое бремя взвалил на себя. Но, ощутив его тяжесть, он почувствовал и прилив сил.

– Семерых одним ударом, – отметил он.

– Да, мистер Перселл. – На его слова живо откликнулись по селектору сразу несколько секретарш.