Солнечная магия
Шрифт:
Далеко от дворца, прямо позади управляемой Ганкой телеги, прозвучал взрыв. Во все стороны разлетелось каменное крошево и горящие смоляные комки. Это не вселило спокойствия в душу клячи – она всхрапнула и попробовала припустить бегом. Ганка, бросив поводья, обернулось и увидело, что от взрыва холстина в задней части телеги занялась веселым едким дымком. Ганка поползло на четвереньках, сжимая кинжал маленькими острыми зубками. Телега проехала мимо лягуша, прыгающего в сторону главной площади, и мимо графа Сокольника. Он под охраной трех стражников (которые волочили также Харлика) шел в том же направлении. Холстина тлела сильнее…
Ощутив позади жар, кляча всхрапнула и пошла чуть быстрее выползшей из океана на вечернюю прогулку черепахи.
“Еще немного, и я упаду от этой жуткой скорости” – решила кляча.
“Сейчас я тебя прирежу, мальчишка” – решило Ганка.
“Оно всерьез надумало прирезать меня” – решил Бобрик.
Он лежал на боку и глядел в сторону, на стены проползающих мимо домов, и до последнего момента делал вид, что не замечает противника. А когда ждать уже было нельзя, резко перевернулся на спину и прямо под горящей холстиной выпрямил согнутые в коленях ноги.
Удар пришелся Ганке в брюшко. Тонко пискнув, похожее на сморщенную серую обезьянку существо отлетело назад. Мальчишка стал вылезать из-под холстины, но обезьянка вновь подскочила к нему и всадила в бок кинжал.
Бобрику показалось, что ему под ребро вставили раскаленную на огне очень тонкую спицу. Он завопил и ладонью пихнул Ганка в нос. К тому времени холстина уже почти прогорел, один из пороховых мешков под ним тоже начал тлеть. Ганка, попавшее лапкой в огонь, дико заверещало и отскочило, оставив кинжал в боку мальчишки. Бобрик выдернул из себя оружие и запустил им в голову противника, но не попал. Ганка, упав на четвереньки, подползло к нему, ухватило за горло и стало душить. Голова Бобрика закружилась, но все же он нашел в себе силы обеими руками толкнуть Ганка в грудь.
У Ганка внутри что-то екнуло. Оно разинуло рот, продолжая душить мальчишку. Бобрик держал Ганка за горло и тоже душил его. Огонь плясал на мешках, грозя с секунды на секунду взорвать порох. Кляча поднажала – теперь они неслись вперед со скоростью не слишком быстро идущего пешехода.
На главной городской площади часы на башне показывали, что до полдня осталось двадцать минут.
Ради такого случая граф Сокольник переоделся в праздничный камзол и широкие, покрытые золотыми блестками шаровары. На его поясе висели инкрустированные драгоценными камнями узкие ножны со шпагой. Сжимая правой рукой рукоять оружия, Сокольник взобрался на помост и окинул взглядом площадь. Князь-Солнце светил во всю, по небу плыли облака, их тени то и дело пробегали по мостовой. Десятка полтора горожан, то ли слишком смелых, то ли слишком глупых, чтобы покинуть Лаверикс, стояли чуть поодаль, ожидая начало представления. Семеро стражников окружили помост, еще четверо караулили скованного и спящего Ловкача и связанного Харлика.
Несмотря на всякие досадные происшествия, задержки и недоразумения с девочкой-аксой, все, в общем-то, складывалось удачно. Власть в Лаверикс практически была уже в его руках. Город уменьшился на треть после отлета Наперстка, да и беспорядочные выстрелы катапульты и взрывы не добавляли красоты близлежащим кварталам. Кроме того, большая часть горожан ушла в неизвестном направлении… но это ничего, решил граф. Вернутся, никуда не денутся. Ростовщик Нилсон поплатится за то, что
В дальнем конце площади появился Топ. Бархатное седло на его плече было пусто – Ганка куда-то подевался. Сокольник поманил его к себе. Когда Топ приблизился, стало видно, что круглые глаза его неестественно выпучены и покрыты сеточкой красно-желтых прожилок – следствие повысившегося внутреннего давления. Причиной этому было то, что лягушу пришлось два раза подряд использовать воздушный пузырь. Топ, как обычно, молчал, хотя его маслянистые зеленые губы шевелились и иногда начинали кривиться в усмешке.
– Где Ганка?.. – начал было Сокольник, и тут увидел, что из боковой улочки появилась знакомая фигурка.
– Нет, вы только посмотрите, она опять здесь! Видишь вон того детеныша? – вопросил Сокольник у лягуша. – Вон ту занозу?! Пойди и разделайся с ней наконец!
Кукса шла решительно и целеустремленно, но, увидев возникшую в дальнем конце улицы дородную зеленую фигуру, приостановилась. Они с Топом внимательно посмотрели друг на друга, оценивая силы противника.
“Попробую устоять” – решила Кукса, покрепче уперлась ногами в землю, нагнула голову, чуть наклонилась вперед…
На противоположной стороне улицы Топ напыжился, выпучил глаза сильнее прежнего…
С громким хлопком воздушный пузырь сработал.
“…Не получилось” – поняла Кукса, пролетая вдоль улицы и врезаясь головой в стену углового дома.
Булыжник, в самый центр которого угодила акса, дал трещину. Кукса свалилась на мостовую, чуть полежала, перевернулась и села.
Улица представилась ей в виде узкой трубы, в дальнем конце которой маячила фигура лягуша.
И труба, и лягуш, и небо с Князем-Солнцем над ними, весь наполненный гулкой тишиной мир дрожал и расплывался.
Кукса подняла руку и хлопнула себя по лбу. В голове отчетливо звякнуло. Улица расползлась, вновь съежилась, дрогнула и наконец вновь стала не трубой, а обычной улицей.
Крепко сжав последнюю “выручалку”, Кукса встала и пошла дальше.
Лягуш Топ взглянул на помост. Заклад Тавот наконец заставил себя подступить к топору и теперь медленно протягивал к нему руку, все никак не решаясь взяться за рукоять. Весь мир был окрашен в алые тона. Кровь прилила к глазам Топа и к мозгу, насыщая его очень смешными, потешными образами. Сейчас весь мир казался лягушу очень забавным.
Чтобы увидеть как можно большую часть этого забавного мира и всласть похохотать от всей своей лягушечьей души, Топ стал оборачиваться. И увидел, что по улице к нему вновь шествует человеческий ребенок.
Это вызвало у лягуша новый приступ смешливого недоумения. Силы его постепенно уменьшались – трудно много раз подряд нагнетать в пузыре одно и тоже огромное давление – но Топ поднатужился. Воздушный пузырь сработал в четвертый раз.
“Что-то у меня сегодня не складывается” – подумала Заноза, пролетая по пологой дуге и падая точно на угол наклонной крыши двухэтажного дома. Ее воротник зацепился за острый край черепицы. Чуть не выскочив из жакетки, она повисла, покачиваясь, как кукла на вбитом в стенку гвозде.