Солнечная Рей
Шрифт:
Я не стала говорить Кейду, но родители Бретта были худшими из всех. Поскольку они жили рядом с моими родителями, мама Бретта сделала своим целью прийти и сообщить мне, что она думает, что я убийца. Возможно, именно тогда я тоже начала верить в это. Когда слушаешь кого-то, особенно взрослых, говорящих о тебе такие ужасные вещи, это может сломать тебя.
Он пропустил свои пальцы через волосы и немного помолчал.
— Ты же знаешь, что это не твоя вина, верно?
Я засмеялась,
— Кейд, это была моя вина. И ничто не сможет заставить меня увидеть это по-другому. Если бы я не смотрела в свой телефон, три человека все ещё были бы живы. Но я понимаю, что не могу винить себя вечно, — призналась я, — и это все благодаря тебе.
Он улыбнулся, потирая мои руки вверх-вниз, согревая меня. Теперь снег падал не так часто, но всё равно усеял наши волосы и застрял в наших ресницах.
— Ты же тоже знаешь, что твой отец бьет тебя не по твоей вине, да? — подражала я его словам.
Он усмехнулся.
— Да, знаю. Хотя и не свыкся. Какое-то время он убеждал меня, что я был ужасным ребёнком, которого надо наказывать. К тому времени, как я стал достаточно взрослым, я сумел увидеть, что он был просто несчастным человеком, — он замолчал и посмотрел на меня, будто ему вдруг стало неудобно. — Это прозвучит очень глупо, но я пожалел его.
Мои глаза расширились от удивления.
— Что? Почему?
Он пожал плечами, сжимая мои руки в своих. Я была благодарна за дополнительное тепло.
— Он потерял своего сына, а это раздавит кого угодно. Как только я ставил себя на его место, мне становилось плохо. Я не говорю, что если бы потерял ребёнка, то бил бы другого, но... думаю, я понял его. К тому же, — он пожал плечами, — избиение его в ответ не решит проблему. От этого проблем станет только больше.
Я посмотрела на Кейда с трепетом в глазах. Во многих отношениях его ситуация была хуже, чем то, что произошло со мной, но он так трезво обо всем рассуждал. Это было редкостью и мне жаль, что я не могла так же.
Прежде чем заговорить, я опять задрожала.
Кейд встал.
— Нам пора. Иначе ты снова заболеешь, а мне не хочется, чтобы на этот раз это произошло по моей вине, — подмигнул он.
Я наклонила голову, улыбка заиграла на моих губах, когда я вспомнила, как была заперта с Кейдом в своей комнате на весь день Я так злилась сначала, но потом была признательна ему за поддержку, оказанную мне.
Он повёл меня вниз по трибунам, через туннель и раздевалку.
Оказавшись в машине, он повернулся ко мне. Его глаза были серьёзными.
— Я не готов закончить этот вечер.
— Я тоже, — призналась я, протягивая руки к печке, чтобы согреть их.
— Не хочу показаться самонадеянным,
Я отрицательно покачала головой с улыбкой на губах.
— Ты такой странный парень.
— Странный? — повторил он. — Почему?
Я засмеялась.
— Большинство парней ожидали бы чего-то, но я знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ничего не ждёшь.
Он хмыкнул, отъезжая от парковочного места.
— Ты говоришь, что я странный?
— Это один из вариантов, — я снова засмеялась.
— Ты бы предпочла, чтобы я был как другие парни?
— Нет, — ответил я без колебания, — ты мне нравишься таким, какой ты есть.
— И ты мне нравишься такой, какая ты есть, — усмехнулся он.
Я улыбнулась.
— Несмотря на то, что я невероятно испорченный человек с психическим расстройством?
Он рассмеялся и потянулся за моей рукой.
— Мы оба облажались, Рей, — его лицо скрылось в тени автостоянки. — Но это не должно определять тебя.
— Не должно?
Он покачал головой.
— Нет, не должно. Ты понятия не имела, что у меня было с моим отцом и братом. Ты думала, что я «нормальный», правда?
— Да, — призналась я нехотя.
— Точно, — кивнул он, — это потому, что такие ситуации не определяют, какой я человек, они — одна из многих частей, которые составляют меня. Часть, не целое. Помни это, Рей.
— Но есть ли на самом деле такое понятие как «нормальный»? — возразила я.
Он обдумал мои слова.
— Полагаю, что нет, но думаю, у нас у всех есть собственное представление о том, что значит «нормальность», — он припарковал автомобиль напротив здания своего общежития. Улыбка осветила его лицо. — Готова увидеть мою комнату? — он пошевелил бровями. — Кровать маленькая, так что нам придется прижаться.
Я фыркнула.
— Конечно, придётся.
Он усмехнулся, и это было так заразительно, что я не смогла удержаться от ответной улыбки.
— Я мастер обнимашек.
— Знаю, — рассмеялась я, отстёгивая ремень безопасности, — помнишь, когда я была больна?
Он усмехнулся.
— О, я могу прижиматься куда лучше, чем тогда. Есть даже особый вид объятий, где на нас нет одежды.
Я засмеялась над его комментарием, но тут же представила Кейда голым, отчего мне стало не до смеха. Мне стало интересно, что он ответит, если я скажу ему, что я девственница. У нас с Бреттом всё было серьёзно, но я никогда не была готова сделать этот шаг.