Солнечная ведьма
Шрифт:
Она приближалась. До него доносился только ее голос. Либо Софи говорила сама с собой, либо похититель слушал ее молча.
– Жульетт оказалась права, – бормотала Софи. Кейн начал различать ее шаги, твердые и уверенные. – Эта задержка, несомненно, обойдется нам в несколько дней. Дней, вдали от моего ребенка. Это ужасно несправедливо.
А потом он услышал звук, полностью завладевший его вниманием. Она запела. Это была колыбельная, возможно, та, которую она напевала Ариане. Ее голос звучал умиротворенно, без гнева или страха, а поступь гармонировала с нежной мелодией о птицах, бабочках
Когда она почти поравнялась с ним, Кейн отошел в тень, скрывшись среди деревьев. Рукоятка меча уютно покоилась в правой руке. Левой он планировал выхватить спрятанный в ножнах на талии клинок. Если понадобится. Он не двигался, ожидая когда покажутся Софи и ее захватчик. Ублюдок мог идти рядом с ней или держаться позади на случай появления врага. Кейн решил пропустить их мимо и напасть с тыла.
Софи вышла из-за поворота, спокойно шагая в такт своей песне, в лунном свете ее волосы серебрились. Похоже, она не пострадала и даже пребывала в хорошем настроении, во всяком случае, так казалось. Кейн ждал, когда вслед за ней выйдет безмолвный похититель, но Софи прошла мимо, а никто так и не объявился.
Кейн ступил на дорогу и окликнул ее по имени. Софи резко обернулась. Секунду она молчала, ошеломленная его внезапным появлением. Но через миг побежала к нему, кинулась ему на шею и сжала так сильно, что он едва мог вздохнуть. Кейн обнял ее в ответ и приподнял от земли.
– Я знала, что ты найдешь меня, – тихо бормотала она. – Я знала! Я загадала на луну, чтобы ты меня нашел, и ты это сделал. Сделал.
– Я думал, что потерял тебя, – признался Кейн, изо всех сил сжимая ее в объятиях.
– Меня похитили! – взволнованно и торопливо заговорила она. – Энвинец, можешь себе такое представить? Я считала их всего лишь легендой, но они существуют, Кейн. Существуют! И он… он…
– Он тебя обидел? – тихо спросил Кейн.
Софи покачала головой.
– Нет, он принял меня за свою пару, но, разумеется, ошибся и… Я не могу сейчас об этом говорить. Я хочу только обнимать тебя. Можно? Просто обнимать тебя?
Того же хотел и он. Укачивать Софи в объятиях, снова и снова уверяя себя, что она здесь, в безопасности, и можно перестать воображать, каков будет этот мир без нее.
– Давай найдем место для ночлега. Наши лошади тут неподалеку. А утром вернемся к главной дороге и продолжим путь в Арсиз.
Она кивнула и немного отстранилась, продолжая цепляться за него руками. Он отступил ровно настолько, чтобы вложить меч в ножны, и снова притянул ее к себе.
– Я ни минуты не сомневалась, что ты меня найдешь, – сообщила Софи, когда они двинулись по дороге. Она обнимала его рукой за талию, он ее за плечи.
– Я тоже. – Это была незначительна ложь. Он только-только начал сомневаться. В последние несколько часов. Ужасных, безнадежных часов. Луна освещала им путь, и внезапно он увидел красоту этого места. Деревья, ночное небо, даже грязь на дороге – все казалось прекрасным, потому что Софи была рядом и в безопасности. Какой же он болван! У него нет ни дома, ни работы, ни денег за исключением тех, которые он выиграл благодаря магии Софи. Он абсолютно ничего не мог предложить этой женщине и в то же время не мог представить свою жизнь
– Софи, – сказал он, когда дорога повернула, и они увидели лошадей, – Думаю, я люблю тебя.
Она вздохнула. Определенно, он надеялся не на такой ответ. А на какой? Улыбку? Ее собственное признание?
– Любовь опасна, – тихо сказала она. – И потом, ты знаешь меня недостаточно долго, чтобы убедиться любишь ты меня по-настоящему или нет. Может, я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. А вдруг, я открыла тебе только часть себя, ту, которую желала показать. Мужчине и женщине могут потребоваться годы, чтобы как следует разобраться друг в друге и выяснить, возможна ли для них настоящая любовь. С другой стороны, может, говоря о любви, ты подразумеваешь физическую страсть, которая, несомненно, великолепная и волнующая, но она отличается от долгой, романтичной любви.
– Похоже, ты много над этим размышляла, – пробормотал Кейн.
– Разумеется, – Софи еще раз вздохнула. – Думаю, я тоже тебя люблю.
ПРЕЖДЕ ЧЕМ отправиться к Себастьену, Лиана искупалась, переоделась и натерла кожу бальзамом и маслами. Тем не менее, зловонье седьмого уровня все еще раздражало и жгло ей нос.
Приводя себя в порядок, она часто поглядывала на пузырек, стоящий на туалетном столике. Среди кремов и лосьонов он выглядел невинно, словно был одним из них. Он стоял возле ее расчески, простой и милый. Так почему его близость разъедала ее?
Она могла просто рассказать Себастьену, что находится в бутылочке, и попросить его выпить снадобье.
Но он не станет.
Она могла попробовать уговорить императора, но учитывая его настроение, Лиана сомневалась, что он легко поддастся, да и сама попытка грозила навредить ее положению.
Если бы зелье не воняло как дерьмо, она натерла бы им свое тело в надежде, что в ходе вечера Себастьен слижет достаточное количество, и лекарство подействует.
Но оно действительно воняло отбросами, и если император когда-нибудь заподозрит ее в обмане, то вряд ли она проживет так долго, чтобы увидеть тринадцатый уровень.
Если бы Лиана думала, что Джедра даст ей яд, то намазала бы им все тело и позволила Себастьену облизывать ее до самой его смерти. Но старая ведьма никогда бы такого не сделала. Она испытывала странную нежность по отношению к императору, хотя тот терпеть не мог ее ремесло и отказывался лично встречаться с колдуньей в течение последних лет десяти или около того.
Он ненавидел магию, но еще больше боялся ее.
Джедра намекнула, что однажды Себастьен начнет ей доверять. Есть ли в снах старухи хоть немного правды?
С тех пор, как она рассказала о Мэддоксе, император стал сам не свой. Его самый большой страх – предательство изнутри – стоял на пороге, и он это понимал. Кошмар Себастьена ожил и разъедал его изнутри. Он не примет эту микстуру из ее рук, и она не осмелится его обмануть. Даже ради его собственного физического и умственного здоровья.
Лиана схватила бутылек и подошла к окну. Де давая себе времени передумать, она кинула его в ночь. И через мгновение услышала, как тот приземлился с отдаленным, приглушенным звоном разбитого стекла.