Солнечные часы

Ханна Софи

– И что? – спросил Пруст. – Алан и Джимми согласились?

– Не согласились. Ни тот, ни другой. Фригард сообщила ответ Джимми: «Я поостерегусь».

– Когда слышишь про таких, начинаешь жалеть об отмене смертной казни, – пробормотал Пруст.

Чарли скорчила рожу за его спиной. Сейчас им недостает только спича Снеговика о старых добрых временах, когда виселицы стояли на каждом углу. Чтобы повздыхать по отмене высшей меры наказания, ему годился любой повод, хоть кража дисков из видеомагазина. Готовность инспектора отправлять

граждан на смерть приводила Чарли в уныние, хотя в отношении насильника этих женщин она была согласна с Прустом.

– Тогда откуда различия? – задумчиво произнесла она. – Мерзавец наверняка один и тот же…

– Совершенствуется от раза к разу? – предположил Селлерс. – У него есть основа, но он любит легкое разнообразие.

– И потому заставил Келви и Фригард раздеться в машине, – продолжил мысль Гиббс. – Чтобы не скучать по дороге.

– А зачем сменил место действия? И почему вычеркнул из сценария ужин для гостей? – с раздражением прищурился Снеговик.

Чарли не удивилась смене его настроения. Перебор с неясностями в деле всегда бесил начальника. Она заметила, что Сэм Комботекра внезапно застыл. До сих пор он не встречался с Прустом, не испытывал на себе его ледяное воздействие и наверняка теперь гадал, почему не в силах слова произнести.

– Возможно, у него не было больше доступа в театр, – сказала Чарли. – Или начался сезон и на сцене стали играть «Джек и бобовый росток». – Она говорила намеренно спокойно, стараясь разрядить атмосферу, поскольку по опыту знала, что никто другой из ее команды на это не способен. – Дженкинс в своем заявлении говорит, что насильник подавал зрителям ужин. Автор письма номер тридцать один упоминает о том же.

– Хочешь сказать, он решил упростить процедуру? – уточнил Саймон.

– Возможно. Ведь с Наоми Дженкинс ему пришлось нелегко: сначала похитить, потом везти жертву довольно далеко, затем несколько раз насиловать, подавать ужин и, наконец, проделать такой же долгий обратный путь.

– Есть вероятность, что насильник в промежутке между Дженкинс и Келви переехал в Западный Йоркшир, – сказал Комботекра. – Это объяснило бы смену места действия.

– Или он всегда жил в Западном Йоркшире, ведь, по словам Дженкинс, ее везли гораздо дольше, – подсказал Селлерс.

– А возможно, – продолжила Чарли, – это был отвлекающий маневр, который впоследствии негодяй счел слишком утомительным. Он может жить в Спиллинге, поэтому и знал Дженкинс или слышал о ней, и просто катал ее вокруг города, чтобы сбить с толку.

– Догадки можно строить до бесконечности, – процедил Пруст.

– Кое-чего мы не коснулись, – сказала Чарли. – Все женщины утверждают, что похититель знал их имена и подробности их жизни. Откуда? Нужно выяснить, что у всех этих женщин есть общего, кроме очевидного: средний класс, профессия, успешный бизнес. Наоми Дженкинс делает солнечные часы. Сандра Фригард – писательница, автор детских книг. Пруденс Келви – адвокат.

– Была, –

поправил Комботекра. – После того, что с ней случилось, она не работает.

– С автором материала номер тридцать один уверенности нет, – продолжала Чарли, – но пишет она как образованный человек.

– Насильник задавал Дженкинс, Келви и Фригард один и тот же вопрос: «Каково быть успешной бизнес-леди?» Будем считать это общим мотивом, – сказал Комботекра.

– Однако есть еще письмо на другом сайте, подписанное «Таня из Кардиффа», – напомнил Саймон. – Она официантка, пишет безграмотно. Успешной бизнес-леди ее не назовешь.

– Таня была первой, – заметил Селлерс. – Может, проба пера? После чего он подумал: все было классно, но мне бы пташку покруче и зрителей побольше.

– А что? Вариант, – кивнула Чарли.

Пруст издал тяжелый вздох:

– Теперь нас ждет полет фантазии?

– Те двое, которых описывает Таня, ужинали в ресторане, где она работала. Из обслуги она осталась одна, время было позднее, парни пьяны. Возможно, это было первое нападение – спонтанное, под влиянием момента. Потом один из парней забыл или счел, что с него хватит и одного раза, зато другой вошел во вкус…

– Достаточно, сержант. Не изображайте из себя Стивена Спилберга. Так-с, если это все… – Пруст потер руки.

– Таня из Кардиффа выбивается из общей картины, какова бы ни была причина. Так что давайте потянем за ниточку с «бизнес-леди». Гиббс, возьмитесь за ассоциации деловых женщин и все такое.

– Я что-то такое слышал вчера по Радио-4, – подсказал Саймон. – О каких-то организациях, объединяющих свободных предпринимателей. Дженкинс и Фригард работают на себя. Возможно, и преступник тоже.

– Келви не свободный предприниматель, – возразил Гиббс. – Точнее, не была таковой.

– Как у тебя с Ивон Котчин? – поинтересовалась у него Чарли.

– Займусь, – поскучнел тот. – Только мы от нее ничего не добьемся. Будет петь со слов Дженкинс.

Чарли сузила глаза.

– Ты уже должен был с ней поговорить. Жаль, что приходится повторять. Селлерс, покопайся в Интернете, не продает ли кто-нибудь билеты на изнасилование в реале. Свяжись с организациями, которые помогают жертвам насилия. Вдруг у них есть контактные данные Тани из Кардиффа и автора письма номер тридцать один. То, что они пожелали скрыть свои данные на сайте, не значит, что данные неизвестны.

Селлерс поднялся, готовый немедленно исполнять приказ.

– Саймон, порыскай в поисках маленького театра. Я ничего не упустила?

– Боюсь, упустили. – У Комботекры был смущенный вид. – Маски для глаз. Каждую из женщин вернули на то самое место, откуда похитили. Каждую выбрасывали из машины с маской на глаза. Может, он как-то связан с самолетами? Пилоту или стюарду не составит проблем достать любое количество масок.

– Неплохо, – отозвалась Чарли. – Хотя… маски и купить несложно, в любой аптеке «Бутс».