Солнечные часы
Шрифт:
Чарли услышала голоса за спиной – Колин Селлерс и Крис Гиббс уже вернулись, по дороге с обеда притормозив лишь на обмен шпильками с парочкой коллег-соперников. Понизив голос, Чарли зашипела в телефон:
– Слушай, я тут форменную глупость сотворила. Мне надо отлучиться, но я позвоню, как только освобожусь, и уж тогда будь любезна взять трубку.
– Форменную глупость, говоришь, сержант? Ни в жизнь не поверю.
Кто другой мог бы притвориться глухим, только не Селлерс. Но Чарли знала, что с его стороны это всего лишь дружеская подначка. Он не станет лезть ей в душу, тем более использовать ее
– Тащи сюда стул, – бросил он Гиббсу, но тот и бровью не повел.
«Будь любезна взять трубку»? Она так и сказала сестре? В приказном тоне? Чарли зажмурилась, от души сожалея. В минуты волнения в ней всегда просыпался диктатор, что ей самой совершенно не нравилось. Поискать способ как-нибудь стереть сообщение из голосовой почты Оливии? Удачный, кстати, повод потомить Саймона в ожидании. А он наверняка и так гадает, что могло ее задержать. Вот и отлично. Пусть зубами поскрипит.
– Готово. – Селлерс кивнул на экран. – Можно распечатывать. Согласен? – добавил он, явно пребывая в уверенности, что работает с напарником.
Но Гиббс и не смотрел на монитор, а бездумно грыз в сторонке ногти. В глазах Чарли он смахивал на подростка, изображающего перед взрослыми безмерную скуку. Не будь его депрессия столь очевидна, Чарли решила бы, что он врет про скорую свадьбу. Что за несчастная согласилась выйти за этого мрачного гаденыша?
– Гиббс, – рявкнула Чарли, – медитировать будешь в свободное время. Давай за работу.
– Тебя это тоже касается. Между прочим, сестрице не я названиваю, – парировал Гиббс.
Чарли уставилась на него, не веря собственным ушам. Качая головой, Селлерс возился с галстуком.
– «Как сделать жизнь проще». Автор – Кристофер Гиббс, – пробормотал он. Узел его галстука, как обычно завязанный чересчур туго и чересчур низко, кулоном украшал рубашку.
Селлерс напоминал Чарли всклокоченного медвежонка. Как вышло, что Селлерс – куда более высокий, крупный, громогласный и сильный, чем Гиббс, – выглядел и гораздо более мягким, и абсолютно миролюбивым? В щуплом коротышке Гиббсе чувствовалась сжатая свирепость, упакованная в слишком мелкую тару. По мере необходимости Чарли использовала Гиббса для устрашения. Но ей пришлось здорово попотеть, чтобы победить собственный страх перед ним.
Гиббс переключился на Селлерса:
– Заткни пасть!
Чарли сунула мобильник в сумку, предварительно отключив. Оливия, конечно, перезвонит, но она будет занята, а когда найдет время, сестра уже снова умчится, – обычная история.
– Продолжение следует, – холодно бросила она Гиббсу. Сейчас не до него.
– Завтра в отпуск, сержант? – весело крикнул ей вслед Селлерс, что расшифровывалось как «Полегче с Гиббсом, идет?».
Полегче? Черта с два.
В коридоре, на безопасном расстоянии от своего отдела, она остановилась, вынула из сумочки зеркальце, раскрыла. Почему-то принято говорить о «днях плохих волос». А у нее вот случаются «дни плохого лица», и один из них как раз сегодня. Кожа вялая, черты размытые, глаза мутные от усталости, и новые очки в черной оправе обольстительности им не добавляют. Надо, наверное, есть побольше, чтобы острые скулы и запавшие щеки хоть немного сгладились.
Плюс – даже если забыть
Словом, в одежде ей так же неуютно, как и в собственном теле. Чарли зло захлопнула зеркальце и направилась к автомату с напитками. В старой части здания – той, где первоначально размещались городские бани, – стены остались прежние, из голого красного кирпича. Шагая по коридору, Чарли слышала под ногами звук струящейся воды. Все знали, что причина в трубах центрального отопления, но эффект был странный.
Чарли взяла «мокко» из автомата, недавно установленного у дверей буфета для тех сотрудников, кому недосуг заскочить внутрь. Смешно: жужжащий ящик выдавал напитки куда более разнообразные и вкусные, чем это делали живые люди, предположительно специалисты в сфере питания. Обжигая язык и горло, Чарли проглотила кофе и пошла искать Саймона.
Когда она открыла дверь кабинета дознания № 1, Саймон не смог скрыть облегчения. Он был явно рад ее приходу, но тут же смутился. Таких выразительных глаз, как у Саймона, ей больше ни у кого видеть не приходилось. Без этих глаз он, пожалуй, выглядел бы сущим головорезом: крупный бесформенный нос, квадратная массивная челюсть, придающая ему облик человека, который намерен одержать победу в любой схватке. Или боится поражения и пытается скрыть свой страх. Чарли мысленно хорошенько себя встряхнула. «Только посмей растаять. Он козел. Пора уже понять: чтобы раздражать так, как это удается Саймону Уотерхаусу, надо здорово постараться». Увы, Чарли не верила собственным уговорам. При всем желании не могла поверить.
– Прости. Меня задержали, – сказала она.
Саймон кивнул. Напротив него сидела хрупкая, бледная, с пронзительным взглядом женщина в коричневых замшевых сабо, длинной юбке из черной джинсы и зеленом джемпере, с виду кашемировом. Волнистые волосы, глянцевого цвета конских каштанов, которыми Чарли в детстве пуляла в Оливию, распущены по плечам. У ног женщины стояла сине-зеленая сумка от Лулу Гиннес, наверняка облегчившая кошелек ее обладательницы не на одну сотню фунтов.
При появлении Чарли женщина поджала губы и скрестила руки на груди. Злится или волнуется? Трудно сказать.
– Сержант уголовной полиции Зэйлер, – представил Саймон.
– А вы – Наоми Дженкинс, – с извиняющейся улыбкой произнесла Чарли. Недавно она приняла решение вести себя на допросах помягче, усмирить природную резкость. Заметил ли Саймон? – Если позволите, я просмотрю, о чем шла речь.
Она взяла со стола лист бумаги, исписанный аккуратными мелкими буквами. Как-то она даже поддразнила Саймона насчет его почерка – мол, не заставляла ли мама своего мальчика сочинять сказки о волшебной стране и, по примеру сестер Бронте, прилежно заносить истории в тетрадку с кожаным переплетом? Шутка не удалась. Слишком болезненной оказалась для Саймона тема детства, когда развлечения, даже телевизор, были под запретом – родители дозволяли исключительно занятия, развивающие мозги.