Солнечные дети тёмной планеты
Шрифт:
Через неделю после возвращения Найвы меня посетила гениальная мысль. Точнее, сначала она посетила мой желудок. Глядя на очередную порцию ненавистной рыбы, я задумался над тем, где бы взять более привычную пищу. Наши три рыболовных корабля мотались в море непрестанно, и рыбы мы запасли много в самых разных видах. Но вот остальной еды почти не было — зерно вождь держал для сильно поредевшего поголовья скота, из фруктов и овощей мы получали только пол-луковицы на обед и пригорошню квашеной капусты на ужин. Хлеба нам не давали совсем. Народ ворчал,
В былые времена кусочек солёной селёдочки или жареной рыбы считался деликатесом. Всю весну, лето и осень мы мечтали, чтобы нас угостили этими вкусностями из бочек или из заморозки. Но теперь, когда рыбы было много, а хлеба не было, глаза на неё уже не смотрели. И вот тут-то меня и посетила Мысль.
— А почему бы нам не поплыть торговать рыбой с другими прибрежными пещерами? — вслух подумал я.
— На коаблике? — уточнила Лара.
Найва тут же запихнула ей в рот очередную порцию разваренной рыбы — чтобы не мешала взрослым. Лара выплюнула рыбу и сказала:
— Кашу хочу!
— Хм… а сколько же плыть до Вертулии? — заинтересовался папа.
Я прикинул расстояние. Корабль идёт чуть медленнее скакуна, но в Вертулию можно плыть по прямой, не огибая залив.
— Около трёх суток, если ночью прятаться от сгустков тьмы в корпусах и стоять на месте.
— То есть примерно семьдесят часов. А как показывает опыт ваших рыбалок, примерно каждые двадцать часов кто-нибудь из рыбаков получает ранение от дневных морских жителей. То есть к концу путешествия трое из экипажа будут тяжело ранены. Плюс ещё Сгустки Тьмы, неведомые ночные хищники и драконы. И потом вам ещё придётся через трое суток плавания ловить рыбу в незнакомом месте, чтобы свежую привезти, — победно произнёс папа.
Я аж рот открыл от удивления. Выводить закономерности из наших случайных выходов в море, да ещё подсчитывать среднее время на ранение — это было верхом легкомыслия. Я начал протестовать:
— Это потому, что мы были неопытными!
— Как будто вы сейчас опытные. Как ты будешь в открытом море ориентироваться, например?
Я понял, что папу мне не переубедить, и замолчал. После завтрака я придумал предлог и улизнул из дома. Единственной, кого мне не удалось обмануть своими манёврами, была Найва. Она выскочила из пещеры вслед за мной и напрямую спросила:
— К вождю идёшь? Я с тобой.
Я понял, что отпираться бесполезно, и не стал спорить.
Вождь, завидев нас, разразился добродушным бурчанием:
— Каждый раз, когда я вас вижу с таким деловым видом, у меня сердце ёкает. Сразу понимаю, что будут приключения.
Мы немного оробели, поэтому я не сразу собрался с духом. А когда решился открыть рот, то понёс чушь:
— Я хлеба хочу. И каши.
Вождь отреагировал молниеносно:
— Все хотят.
Его приближённые и некоторые из основных специалистов, собравшиеся в пещере вождя для совета, засмеялись. Вообще-то нас всегда
— Да нет, я не для себя, я для всех…
Хихиканье взрослых превратилась в громкий хохот. Не смеялся один только вождь, он сказал:
— Это похвально.
Похоже, вождями становятся те, кто быстрее всех соображает, что бы сказать такое пообиднее. В этот момент Найва потеряла терпение и зарычала:
— Может, перестанете над ребёнком смеяться? Он, между прочим, хотел предложить поплыть с другими пещерами торговать, менять рыбу на зерно.
От такой речи все взрослые онемели. На этот раз засмеялся вождь:
— Ох, не зря сердце ёкало.
Зал опять разразился хохотом, но это уже был другой смех, дружелюбный.
— А кто поплывёт? — произнёс вождь, но это было, скорее, размышление вслух, а не вопрос. Тем не менее, я ответил:
— Я поплыву.
— И я. Мне нужно Лару родственникам отдать, — на ходу придумала Найва.
— Двоих не отпущу. Мальчишку ещё могу отпустить. Целительница останется здесь. Кстати, а папа твой, наверное, против?
Я вынужден был признаться:
— Против.
— Ну, это не беда. Уговорим.
Уговаривали папу на общем собрании племени. Сначала выступил вождь и сказал, что нам нужны зерно и скот на развод — захватчики съели слишком много скота, кур, например, почти не осталось. Потом выступил Главный Ведун и сказал, что мы с Найвой — явные посланцы Небес, у которых даже баловство приводит к чему-нибудь хорошему, и что если нам в голову надуло такую идею, то Небеса нас защитят. Папа промолчал, сказал только, что спорить с решением племени не будет. Удивительно, но когда начали искать команду для корабля, то добровольцев среди взрослых вызвалось довольно много, даже больше, чем нужно. Серый тоже напросился в поход. Его мама не стала возражать.
К отплытию мама подарила мне новый кожаный плащ и новый свитер — толстый, красивый, тёплый. Я думал, она его папе вязала. Свитер пришелся как нельзя кстати — на море от ноябрьских ветров было уже очень холодно. Серый тоже пришел к отплытию укутанный по-зимнему.
— Засмеёшься — прибью, — прошипел он, — это мама меня так укутала, сказала, иначе не отпустит.
— И правильно сделала, на море все эти тряпки даже осенний ветер продувает насквозь, — утешил Серофана рыбак, который стоял рядом и услышал его слова.
Для путешествия нам подготовили «Верного» — так назвали второй корабль. Он был несколько тяжелее «Упорного», зато прочнее. Мостик между корпусами — изобретение Главного Государственника — на этом корабле сделали намного более прочным, теперь он был не просто лёгким мосточком для перехода из одного корпуса в другой, а полноценным и очень прочным конструктивным элементом. В нём можно было прятаться от головоногов с тем же успехом, что и в основных корпусах. Хоть какая-то польза от Государственника.