Солнечные дети тёмной планеты
Шрифт:
Папа с мамой нехорошо замолчали.
— Так сколько у тебя подруг по обмену? — влезла Найва.
Я начал загибать пальцы, вспоминая имена своих подруг. Из-за температуры они приходили с трудом.
— Пять.
— И-и! — сказала Найва.
— Вот кобелина, — сказал папа.
Тут я почувствовал, что снова хочу спать. Уже сквозь сон я произнёс:
— Передайте вождю, что бриллиант, что у меня на шее, способен убивать Сгустки Тьмы, пусть пошлёт на север корабль, там девочек много, и бриллиантов, и хлебные деревья нас ждут, надо вывезти. И куртки с капюшонами нельзя использовать, их
Последнее, что я услышал, были слова папы:
— Бредит. Температура!
Ему отвечала Найва:
— И вовсе не бредит! Хищного ящера и я могу завалить!
Глава 13. Плесень с сахаром
Через неделю высокая температура прошла, и я начал вставать. Попытался даже сходить в школу, но температура подпрыгнула снова. Всё время хотелось спать, я валялся дома и не выходил из пещеры.
Найва несколько дней изучала свою книгу, потом сделала из берцовой косточки хищного ящера себе смешную трубку и пошла слушать через неё дыхание у всех, кого удавалось поймать. Потом дошла очередь и до меня.
— У тебя в лёгких булькает. Так булькает только у одного дедушки с другого конца пещеры, который простудился, он не встаёт уже месяц и все уверены, что он умрёт. Но у тебя звуки сильнее. У тебя воспаление лёгких.
— Подумаешь, воспаление, всегда что-нибудь повоспаляется и пройдёт.
— Это не пройдёт. У нас на коже и в лёгких живут такие маленькие существа, задача которых — превратить мясо умершего человека обратно в землю. Когда ты переохладился, у организма не было сил с ними бороться, и они начали своё дело. В книжке написано, что такие воспаления лечили специальными лекарствами. Но теперь их никто не умеет делать. Мне пришлось прочитать историю их создания. Придётся тебя лечить плесенью, иногда это помогало.
— Плесенью?
— Да. Плесень съедает этих существ. Правда, есть и плохая сторона: будет сильное отравление и расстройство желудка.
После этого Найва рьяно принялась за дело и начала собирать по всему племени заплесневевший хлеб. Это было нелегко: хлеба было немного, все съедали всё, даже крошки. Но Найва была настойчива, и через пять дней у неё уже был неплохой запас жутко плесневых хлебных корочек. При одном взгляде на эту коробку мне становилось дурно. Но Найва была уверена и настойчива.
— Может, и так выздоровею? — спросил я, когда Найва с приказом «Соси!» поднесла мне первую корку.
— За три недели не выздоровел — значит, и не выздоровеешь. Ешь!
Уже через день случилось обещанное расстройство желудка, а температура всё не проходила. Я жевал противную плесень целую неделю. Есть её было невозможно, чтобы хоть как-то запихнуть её в меня, Найва принялась поливать корочки вымытым из мёда сахаром. Самим мёдом мазать не дала — сказала, что он уменьшит силу плесени. Через неделю Найва прекратила издеваться. А ещё через неделю — всем на удивление — у меня прошла температура и я выздоровел.
Для сравнения Найва кормила плесневым хлебом и старика с другого конца пещеры, у которого она нашла хрипы в лёгких. Этот дедушка тоже выздоровел, но ещё через три недели умер просто от старости.
Через неделю после возвращения нашего корабля вождь
— Вы нашли на севере большие запасы железной руды. Многие пещеры видели конструкцию ваших судов. Как думаешь, через сколько времени они дойдут до севера и обнаружат эти запасы?
Папа удивился — какие запасы? Вождь кратко пересказал ему результат нашего плавания. Папа удивился ещё больше и замолчал. Я за это время обдумал ответ:
— Года за два они могли бы дойти. Но все они сказали, что им путешествия по морям кажутся слишком рискованным делом, и просили нас ловить для них рыбу и возить по морю.
— Да? Матросы и капитан этого не говорили, — удивился в свою очередь вождь. Я его уверил, что именно так оно и было.
— В любом случае рано или поздно кто-нибудь проболтается, и тогда, когда мы в очередной раз приплывём за рудой, то можем встретить какого-нибудь нового Главного Государственника с бандой, который заявит, что теперь вся руда является собственностью его пещеры, которая находится в скалах около месторождения… или старого порта. И тогда — прощайте, все наши высокие доходы от продажи руды, придётся нам покупать эту руду очень за дорого, за продовольствие. А другие пещеры могут и не согласиться на такое положение, и начнётся война за доступ к руде. Вероятное развитие событий излагаю?
Я вынужден был согласиться. Жадных и злых мальчишек, способных на такое дело, хватало даже в нашей пещере.
— Поэтому вот что я думаю… Надо бы основать новую пещеру рядом со старом портом. Скалы там вроде есть?
— Есть.
— Да и выплавлять руду лучше на месте, чем везти её за тридевять земель. Везти лучше железные чушки, чем просто руду. Понимаешь, к чему я клоню?
Я вынужден был признаться, что ничего не понимаю. Папа признался, что тоже не понимает.
— Хорошие вы умельцы, но не умеете думать так, как думают вожди. Тонкий момент в том, кто станет вождём нового племени. Если вождём станет любой из существующих вождей или их родственников, из любой пещеры, это означает немедленную войну. Маланира не согласится с тем, что у них забирают пригодные для расширения скалы, остальные не согласятся с тем, что кто-то один наложит руку на железо, которое нужно всем. Если бы железо первыми нашли люди из Маланиры, тогда другое дело… Их север — их и железо. Но теперь всё иначе. Новым вождём северной пещеры можешь быть только ты.
Ложка лечебного супа с грохотом вернулась в полупустую тарелку. Папа тоже онемел.
— Не знаю, насколько правда то, что про тебя рассказывают капитан и матросы, важно то, что в остальных пещерах в это верят. За тебя сговорены несколько дам с севера. Сейчас мы пошлём ещё хороших ребят и девчонок, пусть подбирают себе партии везде, где только можно. Но только жить вы — если поженитесь — будете не здесь, а в новой пещере.
— Как я смогу быть вождём? Мне же десять только будет! И я не знаю про это ничего.