Солнечные
Шрифт:
– Хороший вопрос, – поддержал Кремень, однако, не без задней мысли. – Вроде б в царской опочивальне. Прости, но где именно, ты должен знать лучше всех, жених.
– В чертовой Марьиной башне. Сюда кортеж доставил нас после трапезы.
– Что и требовалось доказать!
Кремень не удержался от торжествующего восклицания. Точка в пространстве установлена. Теперь все стало ясно с «морем с Эйфелевой башней» на том конце…
Марьина башня находилась в Зимнем саду, возвышаясь над парящим водоемом. Огромная Акватория
Раздался стук.
В дверях стояла…Беатрис, облаченная в древнерусский сарафан.
– О ба на! – Кремень присел от неожиданности. – Однако обновленные хроно-маячкИ на подходе! – Исполать тебе, красна девица! А позволь-ка узнать, какое нынче число будет в славном государстве?
– Шестой день пятого месяца, – объявила вошедшая. – Всемирный День золотого винограда.
– Какой виноград?..Какой Всемирный день?.. – изумился Кремень.
Но больше всего его поразило другое.
Он недобро глядел на застрявшую в цифре «5» стрелку астролябии.
Свершилось то, чего он боялся. «Не прошло и полгода», как «пузырные» отстали на день от мирового времени.
– У нее нож! – заорал Георг. – С этого момента поподробней, пожалуйста! – сказал он сам себе и усилил приближение. – Теперь я даже рад, что судьба отвела меня от ведьмочки! А снимочек может пригодиться.
Он нажал кнопку встроенной в бинокль камеры.
– У тебя для одной брачной ночи целый вагон регистраторов! – хмуро сказал Кремень
– Какие ко мне могут быть претензии?? – взвизгнул тот неожиданно. – Я на чужой территории! Поймите меня правильно!
– Я только рад за тебя. – Бесцеремонно придавив руку Георга к косяку, Кремень завладел биноклем. – А у нас с такими поступают по-нашему.
Увидев на крестнице нож, притороченный к талии, он удовлетворенно крякнул.
– На ней купальник, если что… – заметил он, возвращая владельцу устройство.
Сочные грозди винограда, лежащие на подносе Беатрис, завораживали. Ягоды так светились янтарным светом, что глаз не оторвать.
– Как этот весенний праздник понимать? В счет будущего урожая?
– Это из Зимнего сада, – сказала Донья. – Садовник передал через сына Ярмила.
– Ярмил – это тот, который прислал мне видео похорон этого мачо?.. – хлопая по плечу Принца, прикололся Кремень.
Тот отдернул руку, протянутую к винограду.
– Это про которого в Серпантине Новостей месяц назад сообщали, что он претерпел унижения от хамского поведения нашего менструирующего человечка? – спросил, ухмыляясь.
– А вот я отпробую, и с удовольствием, – сказал Кремень. – Я не ревнивый неудачник, отвергнутый невестой в
Так он отомстил за «человечка».
– Я предъявил ей заведомо правомерные требования, которые она не смогла выполнить! – снова завизжал Принц. Он почему-то расстраивался все больше. – Она посчитала их неприемлемыми, недоговороспособная феминистка! Она еще пожалеет!
Кремень саркастически рассмеялся, кидая в рот одну виноградину за другой.
– Говорят, мозговая деятельность стимулируется работой жевательных мышц. Рекомендую! Ты и за миллион миллионов ее теперь не достанешь – невдомек тебе?
Изысканный вкус ягод отлично утолял жажду. Вот только мозг никак не стимулировался.
Вглядываясь в самые укромные места обширной залы, в многочисленные свадебные атрибуты и закоулки между ними, мастер боевого ножа будто искал, где спрятан «ключ зажигания» к управлению пузырем. И не находил его.
Он отвлекся от «французского» окна. Судьба крестницы, удалявшейся от него вместе с последними сгустками ночи, перестала занимать его лишь на минуту, но и того оказалось достаточно, чтобы произошло непоправимое.
– Кому-то повезло родиться в правящей династии – мне б так!.. – не на шутку разошелся Принц. – Если б мне привалило, я б тогда!.. Посмотрел бы я на нее в предложенных мне обстоятельствах!
Он метался у окна, показывая водному пространству неприличные знаки и все больше и больше походил на сумасшедшего.
Бормотание «…если бы мне…если бы мне…» в какой-то момент завибрировало в ушах Кременя. Его развернуло к окну. Что-то мелькнуло в проеме. Это летящее вниз тело Принца…и каменный блок вслед за ним… Стон. Мужской стон внизу…
С полу подпрыгнул бинокль, но тут же рухнул специальным трофеем после вылета владельца в окно. Наведенное темпоральное поле Принца слишком истощилось, чтоб захватить устройство с собой.
Кремень прижал объективы к глазам…
В панораме за окном по-прежнему колыхалось море. Но перед стройной фигуркой на верхушке волны высилась… скалистая стена.
Она выросла за минуту, питаясь чьей-то необузданной энергией, и по инерции продолжала расти.
Кремень все понял. Он прозевал важное. Это Принц. Это он энергией общего кристального поля создал образ препятствия на пути Принцессы. Выстроил прямо перед ней смертельную скалу – и погиб, не удержавшись от притяжения к ней…
Хм…Получается, механизм материализации прост: рисовка образа плюс энергия бесконтрольной эмоции.
Жаль, что открылся он ценой смерти Принца.
«По сути, Принц оказался лишь плохо написанным программным обеспечением к небольшому мужскому достоинству, постоянно корректирующему баланс значимости… – цинично резюмировал Кремень. – Царствие ему небесное…»