Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

Осис Наталья

Здесь я сворачиваю и поднимаюсь еще на 50 ступенек, чтобы сдать четырехлетнего Петьку в детский сад. Вытираю пот со лба и наконец-то начинаю ощущать первые признаки свободы.

Главный генуэзский завтрак – фокачча: горячая лепешка, пропитанная оливковым маслом и посыпанная крупной морской солью. Фокачча, как и песто (соус из базилика, твердого сыра и орешков пинии), – главная гастрономическая гордость Генуи. Фокачча может быть только дженовезе, то есть генуэзская; иногда ее пытаются имитировать, но не очень успешно.

Фокаччу полагается покупать и есть только свежую; кроме того, ее надо попробовать в десяти разных пекарнях, выбрать

место, где она понравится больше всего, и потом уже покупать только там. К самым лучшим фоккачериям всегда стоит очередь на улице. Ее можно купить на вес, можно взмахнуть рукой, показав, сколько отрезать, а можно сказать: мне фокаччи на пол-евро – и с вас возьмут ровно ту монету, которую вы приготовили.

Днем на прилавках гастрономических магазинов, киосков и кафе появится фокачча с песто, фокачча с сыром, фокачча с помидорами. И это будет уже обед.

А к вечеру фокаччу будут подавать как закуску к аперитивам, и вы сами, если ждете гостей или идете в гости, снова купите фокаччи.

И ваше следующее утро начнется с того, что вы увидите, как генуэзцы окунают свою любимую фокаччу в чашку с капучино. Главное – не слишком сильно этому удивляться.

Венецианцы имеют привычку на первый завтрак (и на второй) опрокидывать в себя стаканчик белого вина. Так у них заведено; хорошая альтернатива кофе. И работать после такого завтрака веселее.

Но здесь, в Генуе, на первом месте всегда будет фокачча.

Однажды мы с Сандро (тогда еще женихом, а не мужем) были в Пизе. Я пришла в ужас от специального аттракциона для туристов вокруг Пизанской башни: газон величиной с три футбольных поля, опоясанный рядами палаток с сувенирами. И огромная, галдящая толпа, рассеянная по полю: едят, пьют, закусывают, фотографируются.

Я объявила срочную ретираду, и мы просто гуляли по старой части Пизы. Больше всего запомнились фигурные кольца коновязи с разными замысловатыми головами: львов, драконов, единорогов… Привязать к такой коня, громко постучать дверным молотком в огромную, высотой в два человеческих роста, дверь с железными шипами, и войти, бряцая шпорами, срывая на ходу дорожный плащ, эх!..

А за обедом нам дали что-то, отдаленно напоминающее фокаччу, – то есть тоже фокаччу, но в пизанском исполнении. Сандро пододвинул мне тарелочку и сказал: «Вот, попробуй, и сразу поймешь, почему мы с Пизой триста лет воевали. О чем можно разговаривать с людьми, которые делают такую гадость?..»

Даже не знаю, что мне кажется более странным: что два соседних города триста лет воевали (два часа езды на поезде regionale [2] , за это время даже из Москвы до Тулы не доедешь), или что финальным аргументом оказывается фокачча.

2

Класс поездов, соответствующий российским электричкам. От сверхскоростных экспрессов Frecciа и от несколько более медленных и следующих с чуть большим количеством остановок, но всё же скорых поездов InterCity, поезда Regionale с их остановками «у каждого столба» отличаются большей любовью и вниманием к провинциальной и настоящей (а не туристической) Италии: они – не про «добраться из точки А в точку Б», а про жизнь и про умение наслаждаться моментом, а не торопиться и бежать; путешествие как процесс и максимальное погружение в повседневный мир маленьких итальянских городков и деревушек.

Кажется, здесь еда – эта та печка, от которой все танцуют.

Отдав

дань главному генуэзскому ритуалу, можно наконец-то выпить и кофе.

Если вы хотите вести себя как итальянцы – то кофе надо пить стоя. Ну, хотя бы потому, что сидя – на 20 чентезимо дороже.

Хотя главная причина – совсем другая: правильные кофейни – это те, где нет официантов, есть только хозяин за стойкой. Кстати, с ним надо поздороваться, узнать его имя и обязательно завести дружбу.

Бар [3] около дома – это маленький клуб для тех, кто живет в квартале. Большинство баров-кафе – старые, вросшие первыми этажами в культурный слой, с винтовыми лесенками и туалетом в подвале или в каком-то подозрительном скворечнике на втором этаже. Некоторые новые кафе пытаются заманить к себе туристов и – о боже! – разрешают им пить капучино во второй половине дня (смертный грех, ужас, ужас). На этих смотрят с подозрением, презрительно называют их «предпринимателями» и всячески не замечают.

3

О том, почему кофе итальянцы пьют именно в «баре», см. на стр. 124–125.

А бар «sotto casa» станет родным на второй день – где бы ты ни был, в любом уголке Италии; там тебя расспросят, утешат, расскажут последние новости, выяснят, что ты любишь, и будут ставить перед тобой именно твой кофе (который ты всегда пьешь), как только ты облокотишься на прилавок. Если есть желание, то можно завести беседу – всё равно кофе все пьют по утрам в одно и то же время, как на дежурстве, так что завтра ты увидишь здесь всё тех же людей: постаревшую даму с собачкой, двух смешливых девчонок перед лекциями, цветочника с другой стороны улицы – он потом сделает тебе скидку, и мускулистого типа в розовом галстуке (лучше не спрашивать его, кто он таков, а то придется потом с ним всю жизнь разговаривать, или менять удобное для тебя время утреннего кофе).

Тебе скажут: «чао, белла», если ты девочка. Тебя обязательно спросят о футболе, если ты мальчик. Даже если ты не говоришь на итальянском, тебе поулыбаются и покивают.

А дальше начнется рабочий день.

Но этим утром уже была фокачча, и кофе, и прогулка, и улыбки, – и день полетел воздушным змеем. Летит? Сверкает? Так ведь этого же мы и хотели.

Кой черт занес меня на эти галеры? Как я оказалась в Генуе

Всю жизнь я танцевала ритуальные танцы с разными подходящими и не подходящими мне партнерами. Один раз пойду, другой откажусь, в прошлый раз я была в джинсах, на следующий нужно провокационное платье – значит, надо срочно изобрести повод, чтобы такое платье надеть. Я ему уже два раза звонила сама – теперь надо ждать его звонка! (Хорошо, что сейчас есть мобильные, – а каково было «ждать звонка» у обычного домашнего телефона?)

На днях Сандро, мечтательно улыбаясь, вспоминал, как я была одета, когда мы с ним работали в Москве на фестивале.

– Ты имеешь в виду, когда мы познакомились, Сашенька?

– Ну да, когда познакомились, и потом, когда мы работали – сколько? Десять дней? Или больше? Я помню, у тебя был небесно-голубой пиджак, такой длинный, и светлые джинсы.

Сначала я вспомнила свой любимый голубой пиджак. А потом с ужасом осознала, что при встрече с мужчиной моей жизни я действительно – десять – дней – подряд – ходила – в одном – и том же. Только майки меняла. Наверное. Совершенно не помню.