Солнечный дизайнер
Шрифт:
– - Валька? Кому? Мне? За что?
– наивно осведомилась блондинка.
– - Это Валькин Костик, - засмеялась подруга
– - Очень надо, - фыркнула Валька.
– Он теперь Косточка, чужая...
– - Ну вот, Косточка, - хитро протянула Ленка.
– Сегодня вы Валентине Николаевне не нужны, значит, вы мой. Валя, но ты не расстраивайся, я схожу с Косточкой на дорогу, поймаю тебе какого-нибудь местного аборигена. Я на дорогу встану, а Косточка с сетью будет в засаде сидеть. Только кто-нибудь остановится, мы его раз и в сеть! И принесем, положим к твоим ногам. А сейчас надо выпить! Девочки,
– - За любовь, за любовь, - поддержали женщины.
– Выпьем за любовь.
– - За любовь, - весело поддержал Костя.
Елена и Константин скрестили руки с поднятыми бокалами и выпили на брудершафт, после звонко расцеловались.
– - Какие у неё нежные губы, - отметил Константин.
– - А губы у него нежные, - удивилась Ленка.
– А глаза усталые. Почему так?
И пошел гулять вечер. Ленка сдержала слово. Она привела с дороги еще какого-то местного аборигена, отдала его на растерзание Вальке, заявив:
– - Это тебе компенсация за твоего Костика, то есть за моего Косточку. Его я забираю себе на вечер. Может, и на ночь. Я еще не решила!
Валька несколько принужденно захохотала и занялась знакомым аборигеном. Ленка же бдительно следила за Константином, ни на минуту не выпускала из своих цепких рук.
– - Учитесь, женщины, - хохотала она.
– Сейчас я вам покажу, как древние женщины приручали мужчин. Я же историк. Учитесь! Косточка, вы согласны приручиться?
– - Согласен, - кивнул мужчина.
– Начинайте приручать!
– - Для начала перейдем на ты. Ты согласен, мой Косточка.
– - Согласен, моя Леночка.
Ленка заставила Константина весь вечер ухаживать за собой. Делала она это умело. Стоило ему повернуться к какой-нибудь другой учительнице, как Ленка ласково обхватывала его лицо своей теплой ладошкой:
– - Косточка, я здесь. Отвернись от Любаши. И на Катю не смотри. Смотри только на меня. И танцевать будешь только со мной.
Женщины хохотали, глядя, как ловко Ленка не отпускает никуда Константина. А Елена продолжала чудить. Но уже тогда сквозь смех и озорство Костя отметил, как Ленка заботливо подкладывает ему еду, как выбирает кусочек повкуснее, ("Мужчины должны хорошо питаться", - пояснила она), а водочки наливает по минимуму, сама практически не пьет. И это у нее получалось само собой, словно так и должно быть. Косте было хорошо и весело с этой неизвестно откуда взявшейся учительницей. Он спросил у Федьки, тот сказал, что вроде с Севера приехала, купила в Кочетовке квартиру, одинокая, без мужа.
– - А какие руки у неё ласковые, - подумал Костя, вспомнив её гладкую ладошку, что упорно отворачивала его голову от других представительниц прекрасного пола в кафе.
Воображение вдруг нарисовало ему эту женщину в его доме, в домашнем халатике, она выходит навстречу, обнимает его своими теплыми руками и радостно говорит:
– - Косточка мой вернулся.
И честное слово, его дом стал сразу уютнее. Костя с интересом стал глядеть на соседку, забыл о Вальке.
Помимо Дня учителя, оказалось, что у Алки сегодня еще и день рождения. Самые стойкие представители учительской компании остались дополнительно отмечать и это событие.
Из кафе возвращались уже поздно
Шумел камыш, деревья гнулись,
И ночка темная была...
Костя шел рядом с Валькой. Та, улучив момент, когда Ленка забыла про своего Косточку, быстро подцепила мужчину под руку. Ленка скользнула по ним довольно равнодушным взглядом. Федор же, друг Алки, еще в кафе предупредил, чтобы к Алке Костька клиньев не подбивал, Алка - его в эту ночь. С чего Федька вздумал ревновать? Ленка в кафе никуда Костю от себя не отпускала. Не считая, конечно, случаев, когда она заставила своего раба перецеловаться со всеми женщинами, в том числе и с Валькой, и с Алкой. А потом спросила:
– - Косточка, верный мой раб, скажи да всю правду расскажи: чей поцелуй самый сладкий?
Ну Костя и ляпнул:
– - Алкин.
– - Все, - сердито сдвинула брови Ленка.
– Сидеть возле моих ног, негодный раб, если не хочешь, чтобы я превратилась из Елена Прекрасной в Клеопатру.
– - А что тогда со мной будет?
– спросил Костя.
– - Тогда тебя просто не будет, - ответила Ленка.
– Я прикажу отрубить тебе голову, как это делала Клеопатра, если ты окажешь хоть одной женщине знак внимания. Ты мой поцелуй был должен признать самым сладким!
Но Костя с Федькой еще куда-то сходили и принесли кучу цветов, разбросали их под ногами Алки, как именинницы. Алка и Федя лихо отплясывали на ковре из последних осенних цветов, а Константин сел возле Ленки и ни с кем не танцевал.
– - Госпожа моя не разрешает, - отвечал он всем.
– Сказала, голову отрубит, если хоть взгляд один брошу на другую женщину.
– - Да, не разрешаю, - поддакивала Ленка, - Косточка меня греет.
В кафе стало прохладно, Ленка стала замерзать в своей тонкой блузке с большим вырезом, но ни в какую не надевала куртку. Костя обнял женщину за плечи, согревая её. Она с радостью к нему прислонилась.
– - Все, - сказала она.
– Косточку больше никто не получит. Он теперь моя печка. Грей меня, Косточка, грей! Да не стесняйся, крепче обнимай. Какие у тебя сильные руки.
Костя и обнимал, и грел, а глаза мужчины помимо воли без конца скользили за вырез глубокого декольте женщины. Там, на груди была видна родинка, хотелось её поцеловать. Ой, как хотелось! Как ему понравилась Ленка. А Федька, дурак, приревновал Алку. Про Вальку в кафе Костя забыл совсем. Зато на улице та сама про него вспомнила, когда сбежал её абориген. Взяла под руку Константина, шепнула, что ждет его ночью. Костя ответил: "Я без машины. Ничего не выйдет. Пешком в Соловушкино не пойду". Валька что-то хотела сказать, но Ленка закричала: