Солнечный круг
Шрифт:
— Что с тобой, Тимка? Опять эта шифровка?
— Какие же мы, папка, дураки, — простонал я. — Считали, переставляли, придумывали разные системы… Да Витьке они и не снились! Это же обыкновенный зигзаг, шифр для первоклассников. Зигзаг, понимаешь?
— Ничего не понимаю. — Отец пожал плечами и потянулся к шифровке, но я быстренько сунул ее в карман.
— Извини, но это — секрет. Я не имею права его раскрывать. А шифр я тебе объясню на любом примере. Я почему-то сразу не обратил внимания, что буквы написаны в два ряда. Видал, строчки стоят одна под одной, а между рядами — две пустые клеточки. Теперь
с г д я а а д т к м н и о к
е о н п п е е в о а д р в у.
Сообразил, как ее надо читать? По диагонали, вверх-вниз, вверх-вниз… А следующая фраза заполнит промежутки, и, если читать не зигзагом, а подряд, получается бессмыслица. Понятно?
— Понятно, — улыбнулся отец, щедро намазывая колбасу горчицей. — Все гениальные изобретения и открытия обычно предельно просты. Но я сегодня действительно уезжаю в командировку. Я уважаю твои секреты, однако, согласись, должен хотя бы знать, что в них нет ничего дурного. Иначе я просто не имею права уезжать.
— Я тебе даю честное слово, что в этом нет ничего плохого, — в рифму, почти как Витька, сказал я. — Поверь, я охотно дал бы тебе это прочесть, если бы не приказ. Это ведь не мой секрет…
— Ладно, ладно, — отец подвинул мне бутерброд, — я тебе верю.
В записке было написано: «Сегодня в двадцать один третий тринадцать вниз два длинных три коротких пароль щит и мечь ответ черная стрела шифровку уничтож немедленно все». Слова «меч» и «уничтожь» были написаны с ошибками. Теперь я мог голову дать наотрез, что автор шифровки — Витька, хоть он под ней и не подписался.
Значит, так: в девять часов вечера я должен зайти в третий подъезд, по тринадцати ступенькам спуститься в подвал, найти там железную дверь, постучать, как условлено, назвать пароль и…
…И вот она, эта дверь, холодит кончики моих пальцев, и я стучу два раза с расстановкой, три — подряд, готовый к тому, что сейчас за ней раздастся оглушительный хохот, но вместо этого слышу свистящий шепот:
— Пароль?
То ли это темнота на меня подействовала, то ли таинственный голос, но я вдруг почувствовал, что у меня мурашки поползли по коже. Я наклонился туда, где должна была находиться замочная скважина, и прошипел:
— Пароль — «щит и меч». Ответ?
— «Черная стрела».
ЗАГОВОРЩИКИ
В двери с тихим скрежетом повернулся клюя, я толкнул ее, шагнул вперед и услышал справа от себя чье-то прерывистое дыхание.
— Восемь шагов прямо и налево, — сказал все тот же голос, и я подумал, что дозорный положил камешек за щеку, чтоб его не могли узнать; вообще-то голос похож на Жекин.
Еще раз пожалев, что не взял фонарик, я коснулся левой рукой бетонной стенки, изрытой круглыми раковинами, и осторожно, шаркая ботинками по земле, пошел вперед.
«Неужели они снова решили меня разыграть? — думал я, напряженно всматриваясь в темноту. — Натянули поперек прохода веревку? Налили смолы или краски? А может, какая-нибудь яма? Нет, не должно бы. Где-то тут сарайчики, какая яма…»
Затхлый, застоявшийся воздух першил в горле, щекотал в носу. Стена была шершавой и пыльной, на руку налипала паутина, одни раз из-под ладони скользнуло
Под ботинками скрипели мелкие камешки, битое стекло. Над головой, в канализационной трубе, глухо булькала вода. Издали доносился непонятный, загадочный шорох. За спиной учащенно дышал невидимый часовой. И я почувствовал себя средневековым заговорщиком, который пробирается глухими катакомбами на встречу с друзьями. Не хватало только черного плаща и кинжала.
Сделав положенные восемь шагов, я нащупал вытянутой вперед рукой, что стена кончилась, осторожно повернул влево и… отшатнулся. Волосы дыбом встали у меня на голове, и я зажал рот, чтоб не закричать от ужаса: из чернильной темноты прямо на меня смотрел пустыми глазницами оскалившийся череп с перекрещенными под ним костями. Череп светился зловещим зеленоватым светом, словно срисованный с трансформаторной будки, но срисованный так здорово, что мог бы напугать кого угодно.
Но уже через мгновение я взял себя в руки. Вы ждете, что я закричу и ринусь назад, как сонливая девчонка? А сами будете ржать и улюлюкать мне вслед?! Дудки, не дождетесь! Знаем мы эти штучки, сами такие делали. Добавили в зеленую краску фосфора, вот он и светится в темноте. Конечно, от неожиданности испугаться можно, но вида я вам не подам, даже не ждите!
В это время за моей спиной раздался голос часового:
— Он пришел, командор!
— Пусть войдет! — откликнулся кто-то из глубины — Витька, наверно, кому ж еще у нас носить такой пышный титул! — и череп исчез. Распахнулась дверь, на которой он был нарисован, и в узком проеме блеснул свет.
Я вошел, готовый к любым неожиданностям, и остановился на пороге небольшого сарайчика. Его освещала только одна свеча, коптившая, как паровоз; по углам лежали густые тени, рассмотреть, что там находится, было невозможно. В центре стоял облупленный кухонный столик, немножко не соответствовавший торжественности момента, за ним, в полумраке, — четыре неподвижных, как статуи, фигуры со скрещенными на груди руками, в белых балахонах и с масками на лицах. Маски были тоже размалеваны фосфорной краской, и я невольно улыбнулся: эта мрачная компания словно сошла со страниц приключенческих книг о пиратах и привидениях, она запросто могла бы занять первое место на любом новогоднем карнавале! Но я тут же постарался придать своему лицу серьезное выражение, тем более что из-за моей спины выступил еще один тип и присоединился к стоящим за столом.
Ростислава и Казика я узнал мгновенно: один самый длинный, другой самый маленький. Похоже, что часовым была Лера — вот обормоты, не мог кто-нибудь из ребят в темноте поторчать, заставили девчонку, а сами тут из себя капитанов Флинтов и Робин Гудов изображают! Ну, а кто из оставшихся двоих Витька, а кто — Жека?
Несколько минут вся пятерка молча смотрела на меня, словно я с луны свалился, а не пришел по их приглашению, и я так же молча смотрел на них.