Солнечный огонь
Шрифт:
Падать пришлось долго. К счастью, эстет низринулся в кроне одной из пальм. Упругий ствол склонился вместе с ним, а пышная копна зелени послужила подушкой, смягчившей удар о землю: таким образом Теллифер избежал тяжелых повреждений.
Сверху было видно, как он выпутывается из кроны и неуклюже встает на ноги.
Девушка, оказавшаяся поблизости, прекратила кружиться. Рука, державшая золотую флейту Пана, опустилась. Музыка смолкла, вместе с ней утихло шуршание чудовищных колец. Однако через секунду все услышали негромкий, но более пугающий
Над искаженным страхом лицом Теллифера возникла другая голова — ужасающая, гладкая, с огромными тусклыми желтыми глазами — и жуткими жвалами, раскрытыми в жадном предвкушении.
Теллифер пронзительно закричал, напрасно пытаясь уклониться.
Глава 4
СОЛНЕЧНЫЙ ОГОНЬ
Двое из замерших у внутренней кромки пирамиды мужчин слыли настоящими снайперами. Тяжелые разрывные пули, выпущенные из четырех винтовок опытными и не очень стрелками и направленные в цель в несколько раз крупнее человеческой головы с десятка метров, были просто обязаны мгновенно разнести в клочья желтый панцирь с мозгом чудовища в придачу.
Позже Джон Б. не раз клялся, что, несмотря на плохое освещение и стрельбу под углом, он никак не мог промахнуться — и, скорее всего, не ошибался. Пусть не все, но многие пули наверняка прошили место, где колыхалась отвратительная голова в тот момент, когда спустили первый курок.
Но Scolopendra Horribilis, поражающая гигантскими размерами, оказалась быстрее паука на охоте, в которого хоть весь день в упор стреляй, ни за что не попадешь.
Теллифер застыл, пригнувшись и выставив вперед пустые руки, и с ужасом взирал на нависший над ним рок. Чуть поодаль танцовщица замерла в изящнейшей позе, выражающей испуганное удивление. И вокруг них, так же как и над ними, извивалось невероятно длинное создание из колец, желтых пластин, изогнутых когтей и смертельно ядовитых клыков.
Сверху оглушительно загремел раскат выстрелов. На другом конце площадки, на уровень ниже, стрелой промелькнуло желтоватое пятно — или то был обман зрения — и мгновенно исчезло.
Девушка осталась. Теллифер был на месте. Scolopendra Horribilis пропала, растворилась, как сон. Вот она здесь. Вот ее уже нет. И выстрелы оказались как бы ни при чем: чудовище отступило по собственному выбору!
В западной части прямо в площадке зияло круглое черное отверстие, похожее на большой люк. В эту дыру желтый «обман зрения» и нырнул, сгинув с глаз.
Громкое эхо ружейного залпа смолкло, удивленная танцовщица пришла в себя, однако убегать вслед за чудовищем не стала. Судя по ее поведению, пороховая вспышка и отрикошетившие пули напугали ее не сильнее, чем жуткие ядовитые клыки партнера по танцу.
Она наклонила голову и спокойно посмотрела на темные силуэты у восточной кромки. Затем, легко касаясь земли босыми ступнями, девушка поспешила к ближайшему из гостей,
Уэринг закричал, велев ТНТ побыстрее подниматься к товарищам. Если танцовщица была в пирамиде не одна, звуки выстрелов наверняка привлекли внимание ее соплеменников. Хуже того, в любой момент могло вернуться чудовище, исчезнувшее в темной норе.
Все эти опасности Уэринг обрисовал несколькими выразительными словечками. А когда он увидел, что вместо подчинения приказу Теллифер не торопится покинуть дьявольское логово и радостно приветствует жрицу, то добавил еще несколько фраз, теперь уже покрепче.
Но в ответ девушка лишь бросила взгляд наверх, а Теллифер, похоже, заартачился. Голос, доносящийся снизу, был почти не слышен, в отличие от окрика Уэринга. Его товарищам удалось понять только несколько слов.
Они сумели разобрать:
— Хватит тебе, Олкот, — а потом еще что-то едва различимое про «Блаженную деву» и «семь звезд в волосах»[4]. В лучшем случае это лишь косвенно относилось к практической стороне дела.
Великан-репортер окончательно потерял терпение, разозлившись на безрассудного друга.
— Вот дурак-то! — пропыхтел он. — Парни, оставайтесь здесь. Я иду за ТНТ!
Теперь Уэринг преодолевал последний отрезок длинного пути, пройденного его многочисленными предшественниками: он ринулся в самое сердце древней пирамиды.
Пятеро товарищей прекрасно помнили о печальных останках лодок и судов у причала внизу и осознавали, что пирамида гостей привечает, но отказывается отпускать. И они видели ужасающего компаньона девушки.
Однако, когда Уэринг, пылая негодованием, спустился на площадку, гневные слова, готовые сорваться у него с языка, все же не обрушились на голову Теллифера. Друзья, оставшиеся наверху, наблюдали, как он резко остановился. Снял шляпу. Его последующие движения говорили, что он растерялся — или даже смутился.
— Сейчас и мистер Уэринг ей ручку жмет, — несколько озадаченно прокомментировал Джон Б.
— Безумие какое — то! — сказал Отуэй и, уже в свою очередь, протестующе повысил голос до крика: — Уэринг! Эй, Уэринг! Про стоножку не забывай! Господи! Ладно, вы двое оставайтесь тут. Я сбегаю вниз и приведу эту чокнутую парочку в чувство…
Голос естествоиспытателя, хриплый от волнения, стих внизу.
Сигзби возмущенно произнес:
— Если они думают, что я готов пропустить самое интересное из происходящего…
Конец его фразы также затерялся при спуске по лестнице.
Джон Б. ни перед кем не оправдывался. Ведь объясняться ему было уже не с кем. Всем известно, что даже опытнейшие мужи иногда подчиняются инстинкту и просто «следуют за толпой».
Достигнув нижнего уровня с его магическим притяжением, стюард не потерял головы и не бросился опрометью в гостеприимные объятия, в отличие от своего юного нанимателя. Но шляпу с головы уважительно стянул. И звать назад никого не стал, хоть это было бы разумнее всего.